временным решением. Мне нужно было завоевать доверие Поппи и понять, почему она была полна решимости опровергнуть показания Софи.

Брелок, который я украл прошлой ночью, помог мне попасть в дом Поппи через служебные ворота. Выключив фары, я припарковал машину рядом со двором, ориентируясь по лунному свету. Я достал большую сумку из багажника и забрался на балкон Поппи.

Двери из матового стекла загораживали мне обзор в ее комнату, хотя темнота указывала на то, что ее там нет. По крайней мере, полы с подогревом и инфракрасные лампы создавали уютную атмосферу, защищая от холода.

Я расстегнул сумку, затем установил проектор с экраном, прикрепленную подставку и свой ноутбук. На шезлонге лежали одеяла. Я положил их на пол вместе с подушками со стульев, чтобы создать импровизированное место для отдыха.

Прошлой ночью в языке тела Поппи явно читалась борьба. Она разрывалась между смешанными чувствами ко мне и своей преданностью Розе и семье. Не зная, как она отреагирует, я замер, услышав слабые шаги из спальни. Казалось, в ожидании прошла целая вечность, и я мысленно призвал Поппи двигаться быстрее.

Наконец стеклянные двери раздвинулись, открывая недоуменное выражение лица Поппи, которая рассматривала обстановку. Я ожидал, что она разозлится и потребует, чтобы я немедленно ушел. Легкое волнение пробежало по телу, когда вместо этого Поппи вышла на балкон ко мне.

Глава 14

Поппи

— Мисс Амбани. Это доставили для Вас. — Рэйчел, одна из домработниц, внесла непрозрачную цилиндрическую вазу с букетом черных георгинов, утопающих в зелени.

Вилка со звоном упала на тарелку, нарушив тишину, когда мама, разинув рот, уставилась на потрясающую композицию. Зейн осмотрел цветы с другого конца стола, но быстро заскучал и с механической точностью вернулся к еде. Мой взгляд также был прикован к огромному букету, ведь я инстинктивно понимала от кого они. Присылать цветы в мой дом было неслыханно, но, по крайней мере, нежеланные родственники разъехались и не стали свидетелями этого.

Вздох вырвался из уст моего двухлетнего кузена, уютно устроившегося у меня на коленях. Поскольку его родители ночевали в городе, я предложила посидеть с Нилом, надеясь, что его присутствие смягчит тот удар, который я получила прошлой ночью. Обычно я не поддавалась чувству вины, но сейчас я была чертовски близка к этому. Дэймон должен был отвлечь меня от несчастного случая с Розой, вместо этого оказался тем, кого мне нужно было избегать ради ее блага.

Я прочистила горло.

— Спасибо, Рэйчел. Там была открытка?

— Да.

Рэйчел протянула крошечный конверт. Я помедлила, прежде чем вытащить спрятанную внутри записку.

За многочисленные первые

Мои губы запульсировали при воспоминании о том, как Дэймон набросился на них. Поцелуи всегда казались мне легкомысленным, бессмысленным баловством, оттягивающим удовольствие. Я уже ограничила такие отвлекающие моменты, как секс, до одного раза в год. Хотя, с тех пор как Дэймон бульдозером ворвался в мою жизнь, мысль о том, что его язык будет ласкать мой чаще, чем раз в год, казалась не такой уж плохой.

Было только одно рациональное объяснение тому, что я отклонилась от своего обычного образа мыслей. Я переживала психический срыв.

Я всегда полагала, что сходить с ума будет по меньшей мере забавно, но пока что это приносило нежелательные эмоции. Непрекращающийся поток сообщений от Дэймона не помогал. Моя непоколебимая преданность Розе пошатнулась под тяжестью его неослабевающего внимания.

Возможно, я недооценивала Розу. Возможно, она вела себя иррационально в ночь падения, потому что была пьяна. Может, она была бы счастлива, что я наконец нашла кого-то, кто меня заинтриговал.

Это было принятие желаемого за действительное. Никто не реагирует так сильно, если только он не безнадежно влюблен. Пусть Дэймон и не поощрял флирт Розы, но она все равно влюбилась в него. Разве можно её винить?

В отличии от разочаровывающих мужчин, с которыми я сталкивалась, Дэймон был действительно достойным представителем своего пола. Его вклад в программы по предотвращению самоубийств и щедрость в качестве ведущего благотворителя для бесчисленных исследовательских центров по борьбе с ALS свидетельствовали о его честности. Широко известный филантроп незаметно превратил меня в свою фанатку. Я должна была стать его врагом, но уже давно неохотно признала, что Дэймон был уникальным. Сам того не ведая, Дэймон взялся за дело, имеющее для меня личное значение. Его стремления находили отклик в самой глубине моего существа, олицетворяя мораль, которой мне не хватало.

В отличие от Розы.

Роза была лучшим выбором для Дэймона во всех отношениях. Она была доброй и обладала бесконечным состраданием. Роза вписалась бы в его жизнь и смогла бы дать ему то, чего никогда не смогу дать я. Любовь.

Мама ждала, пока я признаю присутствие слона в комнате, переполненная любопытством. Не в силах сдержаться, она выпалила:

— Пожалуйста, скажи мне, что это не от Париса. Они слишком красивы, чтобы их сжигать.

Мои губы скривились в ухмылке. В последний раз, когда Парис прислал мне цветы, я сожгла их в раковине, нечаянно включив пожарную сигнализацию. В тот день я усвоила ценный урок: огнетушители следует расходовать исключительно при настоящих пожарах.

— Кто-то провел целое расследование, — лукаво добавила мама, надеясь получить подсказку о тайном отправителе.

Да. Дэймон приложил немало усилий, чтобы выяснить мой номер телефона и любимые цветы. Их название отдавало дань уважения моей любимой тете и матери Нила, Далии10. Кроме того, черный был единственным цветом, который не вызывал у меня мурашек по коже.

— Пия, — протянул Зейн, — Если хочешь знать, от кого они, спроси ее.

У него была привычка говорить обо мне так, словно меня не было в комнате, часто обращаясь ко мне в третьем лице, а не напрямую.

Мама решила не лезть не в свое дело.

— Поппи, решай сама, хочешь ли ты рассказывать нам, от кого они.

— От друга, — бесстрастно ответила я.

Мой взгляд рассеянно остановился на Рэйчел, которая ставила вазу в другом конце комнаты. Раздражающий голос Зейна прервал прекрасную дымку.

— Ты уже определилась с гробом? — он сунул маме брошюру.

— Как насчет этого? — мама надавила указательным пальцем на буклет.

Зейн сморщил нос.

— Он розовый.

— Он милый.

— Нас не похоронят в розовом гробу.

Мой взгляд метнулся через стол. Что?

В ярких маминых глазах заплясали искорки веселья.

— А что, если только моя сторона будет розовой?

Проткнув вилкой кусочек брокколи, я заскрипела вилкой по тонкому фарфору.

— Я пропустила приглашение на вашу предстоящую сделку об убийстве-самоубийстве?

Тусклые глаза Зейна сверлили меня, лицо выражало то же недовольство, что и всякий раз, когда он