В общем, обычная бюрократическая война.

Для полета в Ирак директор национальной разведки в рекордные сроки выбил им транспортное средство – самолет «Гольфстрим». Он был в откровенно плохом состоянии – нет, с технической точки зрения все было нормально, но вот салон. Когда-то роскошный – его конфисковали у торговцев наркотиками, – сейчас он был порван, заплеван, прожжен сигаретами. В нем чувствовался тонкий аромат дешевого чистящего средства и беды. Потому что этот самолет использовался для перевозки PUC[22]по программе чрезвычайной выдачи. Фактически это означало, что люди пропадали в безвестности, и никто не знал, что с ними и где они.

Морские котики уже ждали у откинутого трапа – в этой модели самолета дверь как раз и представляла собой трап. Четверо, обычная команда. Трое с бородками – морским котикам запрещено носить бороды, потому что с бородой не наденешь водолазную маску, но котики не надевали масок уже давно, сейчас была совсем другая война, другие времена. Неприметные, с въевшимся в кожу загаром, с татуировками – раньше они были тоже запрещены, – с тщательно скрываемым адом в глазах. Готовые на все.

– Сэр? – вопросительно сказал один.

Обан, ничего не отвечая, поднялся по трапу в салон. Переглянувшись, котики последовали за ним.

Летели коротким путем, но все равно получалось дольше, чем на рейсовом самолете. Сначала Кефлавик, потом полузаброшенный Рамштайн – вроде как его выкупали русские как базу для европейских транспортных операций компании «Волга – Днепр». Позор, в общем. Потом – бывшая база истребительной авиации под Бухарестом. Денег на истребительную авиацию у румын больше не было, база была в таком плохом состоянии, что у них едва не сломалась стойка шасси при посадке. Потом – Инжирлик, где на них смотрели откровенно косо, и уже потом – база ВВС США Рашид. Остатки былой роскоши.

На базе Рашид их встречали. Три автомобиля, три «Шевроле Субурбан», белого цвета, на головном – таранный бампер и цилиндр системы всеволнового подавления для гашения исполнительных механизмов взрывных устройств. Небольшая группа местных военных, старший по званию – со знаками различия полковника, с табличкой «Салливан» на нагрудном бейдже.

– Добрый день, – поприветствовал он Обана, едва тот вышел из самолета. – Я полковник ВВС США Алан Салливан. Добро пожаловать в Дурную землю[23].

– Рей Обан.

Полковник не отступил с дороги.

– Позвольте спросить, у ваших людей есть оружие?

Обан недоуменно покосился на морских котиков – он не счел нужным поинтересоваться этим. В его понимании каждый должен был делать свою работу. Он – занимается бюрократической грызней, а котики – решают проблемы в реальном мире. Все просто.

– Да, сэр, – ответил один из котиков. – Кое-что есть.

– Тогда у вас могут быть проблемы, – сказал Салливан. – И серьезные.

– В смысле? – не понял Обан.

– Иракцы выставили усиленные посты на дорогах. Один из них – в пятидесяти метрах от наших ворот. Обыскивают и проверяют всех. Если есть оружие, могут задержать.

Один из котиков пробормотал ругательство. Его можно было понять – он начинал именно тут, в Ираке, в 2008-м. Представить, чтобы иракцы обыскивали и задерживали американцев, было тогда невозможно.

– Это серьезно, сэр? – спросил командир морских котиков.

– Серьезно. Недавно задержали и избили в полицейском участке американца, который прилетел сюда так же, как и вы. Потребовалось вмешательство на дипломатическом уровне, чтобы освободить его. Иракцы делают все, чтобы нагадить нам. Мои люди вооружены, потому что зарегистрированы в Министерстве внутренних дел как частные охранники, и иракцы ничего не могут с этим сделать. А вот вас они могут задержать. И продержать столько, сколько нужно.

– В конце концов, я могу выехать один! – раздраженно сказал Обан. – У меня нет оружия.

Салливан и командир морских котиков обменялись понимающими взглядами. Церэушник явно не представлял, что это такое – поехать одному через Баакубу.

– Мы не имеем права вас оставлять, сэр, – нейтрально сказал командир котиков.

– Вообще-то, – дипломатично сказал Салливан, – в каждой машине, там, где запасное колесо, есть неплохой тайник. А мне, кажется, надо в туалет.

* * *

Едва выехав с территории базы, они и в самом деле нарвались на иракский блокпост. Водитель головной машины, явно сталкивавшийся с этим не в первый раз, открыл дверь, протянул документы.

– Цель поездки, – спросил иракский офицер, просматривая их.

– Доставка в Багдад вспомогательного персонала посольства, – заученно ответил водитель.

– Сколько?

– Пять человек.

Иракец фыркнул, бросил папку с документами водителю на колени, медленно пошел мимо машин. У второй остановился, постучал в пассажирскую дверь. Не открыли – тогда он постучал сильнее, а двое иракцев приблизились к машине.

Дверь пришлось открыть. Иракец осмотрел находящихся в салоне людей с явным и наглым превосходством в глазах – мол, я могу сделать все, что угодно, а вы ни хрена не можете. Когда-то казалось, что диктатура, как форма политического правления, побеждена навсегда. Но оказалось, она более живуча, чем думали.

– Добро пожаловать в Ирак.

Полицейский толкнул дверь, чтобы она закрылась, и махнул тем, кто впереди, чтобы пропускали колонну.

Ну вот и все. Ставки сделаны, ставок больше нет. Или мы поимеем их – или они поимеют нас.

Было жарко. Жилет седьмого уровня защиты (держит «СВД» в упор, проверено) с дополнительными пластинами из карбида бора был хоть и легким, но под ним все белье – хоть выжимай. Мокрая ткань натирала кожу, и я проклял ту минуту, когда не послушал совета более опытного бойца и не надел подгузник. Самый настоящий взрослый подгузник. Вам смешно, но это потому, что вы там. А я здесь, на дороге, ведущей из Баакубы в Багдад. Первый день лета и температура – сорок шесть в тени, хотя стрелка часов еще не добралась до одиннадцати. Жидкая тень эстакады, под которой мы спрятались, не дает ни грамма прохлады, но хотя бы спасает от лучей солнца. Иначе мы все давно сварились бы на хрен.

Я сейчас не похож сам на себя – и вряд ли даже Амани меня сейчас узнает. Вы – тем более не узнаете. На мне черный (на жаре это полное безумие) штурмовой огнеупорный комбинезон, шлем, маска, пулестойкие очки, рация с антенной, примерно по силуэту плеча, – и работает, и не мешается. Высокие ботинки с броневставкой в подошве, масло бензо– и огнестойкое. В руках – автомат «АК-12» с барабанным магазином на сто патронов и белорусским комбинированным двухканальным прицелом – однократный коллиматор и четырехкратная оптика в одном корпусе. Этой штукой можно разобрать машину по кусочкам, но надеюсь, этого делать не придется.