– Я дам вам машину, – пообещал генерал.

В прокуратуру Дронго приехал в пятом часу дня. Но не один ине в сопровождении своего неизменного спутника. Вместе с ним сюда прибыло сразунесколько сотрудников ФСБ, среди которых и следователь Коробов – старыйзнакомый Дронго. Расположившись в отведенном им кабинете, они вызвали к себеследователя Мурашкина, проводившего следствие по делу погибшего Сургутского.Мурашкину было чуть больше тридцати, он уже восемь лет трудился в прокуратуре иуспел дослужиться до младшего советника юстиции, считаясь перспективнымработником. Его умение дотошно и придирчиво проводить допросы, грамотнооформлять дела для направления в суд, использовать любые факты противподозреваемых приносило ему ощутимую пользу. Количество раскрытых им дел росло.Обвиняемые получали причитающиеся им сроки, и дела Мурашкина никогда невозвращались из суда на доследование.

Он был среднего роста, со светло-голубыми немигающимиглазами, в целом приятной наружности, и лишь слегка оттопыренные уши немногопортили это общее впечатление. Мурашкин знал Коробова и испытывал к немуискреннее уважение, какое обычно испытывает младший по опыту и званиюпрофессионал к старшему. Правда, в душе Никита Мурашкин не сомневался, что современем перерастет Коробова и в должностном, и в профессиональном плане. Но покаон подробно доложил о расследовании убийства, глядя немигающими глазами наполковника, сидящего перед ним.

Массивный, с большой лысой головой, Коробов был похож науменьшенную копию Марлона Брандо в тот момент, когда тот появлялся из темноты.Коробов вообще не любил болтунов, ему нравились люди, излагающие дело коротко иясно. Мурашкин принадлежал именно к таким. Он не говорил лишних слов, и эторадовало следователя ФСБ.

Но Мурашкина немного смущал сидящий рядом с ним неизвестныймужчина лет сорока пяти. Он был такой же массивный, как и Коробов, так жевнимательно слушал, задавал вполне профессиональные вопросы, однако Мурашкинподсознательно чувствовал, что это совсем другой, не принадлежащий к ихведомству человек. И к организации Коробова тоже не имеющий отношения – слишкомуж велика была в нем степень внутренней свободы. Следователи, привыкшие кдопросам подозреваемых и свидетелей, это чувствуют сразу. Словом, Мурашкинаэтот человек смущал, но его представили как эксперта, и поэтому он не задаваллишних вопросов.

Погибшего Аркадия Сургутского нашли два дня назад. Супругавернулась на дачу поздно вечером и обнаружила калитку запертой. Собакаподозрительно молчала. Женщина долго стучала, звонила, но ей никто не открыл.Тогда она попросила у соседей лестницу, решив, что муж заснул и не слышит еезвонков. Но даже когда сосед перелез через ограду и открыл ей входную калитку,собака не появилась во дворе, а муж не вышел из спальни. Встревоженная женщинавошла в дом и обнаружила мужа застреленным в просторной гостиной. Она в ужасезакричала, выбежала из дома, а сосед нашел убитую собаку. Сразу вызвали милициюи прокуратуру.

Было установлено, что погибший лишь недавно вернулся изкомандировки в Швецию и Германию. На работе его характеризовали какисключительно дружелюбного и корректного специалиста. Он был неплохимменеджером по продажам, знал иностранные языки, обладал хорошейкоммуникабельностью.

Мурашкин излагал факты ровным, спокойным голосом. УбийствоАркадия Сургутского было лишь эпизодом в его работе. Никаких эмоций он невыражал, а когда закончил говорить, Коробов задал ему несколько уточняющихвопросов и, получив ответы, посмотрел на Дронго.

– Вы хотите что-то спросить?

– Да, если можно. – Дронго повернулся кМурашкину. – Вы знаете, что несколько дней назад погибший имел оченьнеприятный разговор со своим отцом?

– Мне рассказала об этом сестра погибшего, –кивнул следователь. – И очень просила не сообщать их отцу о его смерти. Онлежит в ЦКБ, в палате реанимации. У него обширный инфаркт, я все проверил.Поэтому мы решили пока не тревожить старика.

– Похвальное решение, – не удержалсяДронго, – но вы знали об этом скандале?

– Конечно. Я же говорю, что нам рассказала о нем сестрапогибшего.

– Она не говорила, о чем они спорили?

– Какое это имеет значение? – удивилсяМурашкин. – Обычные семейные неурядицы. Я все проверил. Профессорхарактеризуется с самой лучшей стороны. У него много учеников по всему бывшемуСоветскому Союзу. Его уважают за рубежом, он достаточно состоятельный человек.Он действительно получил инфаркт сразу после разговора с сыном и попал вбольницу. – Мурашкин облизнул тонкие губы и, не удержавшись, добавил: – Япроверил, не мог ли старший Сургутский выйти из больницы, если вы имеете в видуэто обстоятельство. В моей практике бывало, когда семейные споры заканчивалисьтрагедией. Но он никак не мог приехать на дачу к сыну. У него абсолютное алиби.Жена и сестра погибшего тоже вне подозрений. Сейчас мы изучаем его связи…

– Подождите, подождите, – перебил егоДронго, – я не это имел в виду. Я встречался с профессором в больнице имогу подтвердить, что он не только не мог поехать на дачу, но и самостоятельновыйти из больницы. Я говорю не об этом. Дело в том, что сразу после разговора ссыном отец получает обширный инфаркт и попадает в больницу, а через два дня егосына находят убитым на даче. Вы не видите здесь связи?

– Не совсем, – пожал плечами Мурашкин. – Иливы думаете, что отец нанял киллера?

– Нет, – разочарованно отозвался Дронго. У этогоследователя к тридцати годам уже было зашоренное сознание. Он слишком многоработал с обычными преступниками, совершившими убийства на бытовой почве, изревности, из корысти. На все остальные фантазии у него просто не было времени.

– Я расскажу вам, как все было, – сказалДронго, – но в этом нет вашей вины. Вы просто не знаете обстоятельств,предшествующих этому убийству. Дело в том, что несколько месяцев назад Аркадийпопросил отца найти в Новосибирске его бывшего ученика Роберта Адабашева и в своюочередь попросить того оказать услугу иностранным студентам, нуждающимся впомещении для проведения каких-то опытов. Отец выполнил просьбу сына, нашелсвоего бывшего ученика и попросил его об этой услуге.

Ни профессор Сургутский, ни его ученик не знали, какие именноопыты собираются делать эти «студенты» и для чего им понадобилась заброшеннаялаборатория. Однако Адабашев заподозрил, что это не обычные «студенты», когдаему за два дня аренды заплатили целых двести долларов. Роберт Адабашевотправился в эту лабораторию и получил там сильную дозу радиационногооблучения. Тогда он решил приехать в Москву, чтобы выяснить у своего учителя,откуда взялись эти «студенты» и чем они занимались в лаборатории.

Роберт Надирович приехал в столицу уже в очень плохомсостоянии. Но встретился и поговорил с учителем, а затем попал в больницу наКаширке. От него профессор Сургутский впервые узнал, что в новосибирскойлаборатории проводили какие-то недозволенные опыты. Он дождался возвращениясына из командировки и потребовал объяснений. Между ними произошел бурныйразговор, в результате которого отец получил обширный инфаркт, а сын уехал надачу. Вот с этого момента что-то и начало происходить. И через два дня АркадияСургутского нашли убитым.