– Мне жаль, – сказала я.

Это вырвалось у меня невольно. Я – Лин. Я – дочь императора. И все равно мне было жаль.

– Если бы я могла справиться без твоей помощи, я бы к тебе не обратилась.

– И что ты намерена делать?

Стать императрицей. Заслужить уважение отца. Я пряталась, воровала ключи, пыталась разгадать секреты отца, чтобы доказать ему, что я хоть и не совсем полноценна, но достойна стать его наследницей. Мне не давала покоя мысль, что он умрет, так и не посвятив меня в свои секреты, и перед смертью у него найдется для меня только пара желчных слов.

Я не знала, как это все объяснить, поэтому просто сказала:

– Собираюсь выжить.

Нумин кивнул и задернул занавески. Мне показалось, что в тесной кузне сразу стало еще жарче. Огонь в очаге окрасил все в красные и желтые цвета.

– Возвращайся, когда понадобится следующий ключ, – сказал кузнец.

Я вышла на улицу. Звякнул колокольчик, и дверь закрылась. На улицах посветлело, блеклый оранжевый свет ламп в окнах уступил место рассвету. Слуги во дворце уже приступили к работе.

Даже не выдохнув, я с места в карьер понеслась по улицам, маневрируя между сонными горожанами, которые собирались встретить новый день – собирали корзины и торопливо задували лампы. Я была как танцовщица, которая выскочила на сцену на четыре шага позже других и теперь всем мешала и не могла найти свое место.

Времени воспользоваться входом для прислуги не оставалось. Я забралась на стену, конструкции Страж меня заметили, но тревогу поднимать не стали. Во дворец я возвращалась, осторожно ступая по черепичной крыше. Внизу слуги мели пустые дорожки этого огороженного стеной города в миниатюре, носили воду в бадьях из колодца во дворец. Дома на задворках пустовали, их стены были чистыми, но потрескались и потускнели. Когда-нибудь, когда я стану императрицей, они снова оживут.

Пока я добиралась до дворца, солнце уже поднялось над гаванью и его свет переливался на гребнях волн, словно нити драгоценных камней. Начали перекликаться морские птицы. Здесь, во дворце, я чувствовала себя отделенной от океана, как в гнезде у подножия гор. Но раздумывать об этом было некогда, я нашла окно в дальнем конце дворца, свесилась с крыши и соскользнула внутрь.

По пути в свою комнату я встретила несколько конструкций: Торговцев, Воинов и Чиновников – все они прибыли с докладами к начальникам. Конструкции не обращали на меня внимания, так как обо мне не упоминалось в данных им командах, и все равно я с облегчением перевела дух, только когда закрыла за собой дверь.

Дневник и книга с командами для начинающих лежали там, где я их оставила, то есть под кроватью. В одной заключалась разгадка моего прошлого, в другой – будущего. Я погладила одновременно две обложки и в этот момент, в тишине моей комнаты, ко мне вернулся вопрос Нумина.

Что я намерена делать?

После случая с Лазутчиком все прояснилось. Нельзя сидеть и ждать, пока умрет отец, и надеяться, что, если я буду хорошей ученицей, он сделает меня своей наследницей. Слишком много вариантов развития событий, нельзя предсказать, куда подует ветер. Один урок отец мне все же преподал: не полагайся на то, что не держишь под контролем.

Контроль – вот что я должна обрести.

Я еще раз погладила зеленую обложку дневника. Мне не терпелось перечитать все, что было в нем написано, но я все равно отложила его в сторону и взяла книжку с командами. Времени еще хватало, но надо было установить приоритеты.

Мой отец правил Империей через своих представителей, вся его власть была распределена между четырьмя конструкциями: Илит – Лазутчик, Уфилия – Торговец, Мауга – Чиновник, Тиранг – Воин.

До меня наконец дошло, почему отец так ревностно хранит секреты своей магии.

Если у меня хватит смекалки и ума, если буду действовать осторожно, я смогу переписать команды на вживленных в них осколках. Смогу подчинить их себе. Отец считает, что я недостаточно хороша. У меня слабовата память. Но я знаю, кто я. Я – Лин. Я – дочь императора.

И я докажу ему, что даже неполноценная дочь может обладать властью.

Маила, остров на краю Империи

В тот вечер, когда Сэнд принесла в деревню собранные манго, она сама зашила порез у себя на ладони. Никто ничего не сказал по поводу ее неполной сумки, Сэнд даже не была уверена, что кто-то это заметил. Для всех и каждого главным было выполнить задание.

Во время общего сбора Грасс занималась сортировкой. Грасс всегда занималась сортировкой, Сэнд не могла вспомнить времена, когда было по-другому.

Хотя другие времена, конечно, были. Все не может быть всегда одинаковым.

Морщинистое лицо Грасс напоминало упавший кокос, а кисти ее рук были пятнистыми, как шкура тюленя. Волосы Грасс были черными, а спина прямой. Она не была старухой, но и молодой тоже не была. Но ведь были же времена, когда она была молодой?

Все выстроились на раздачу ужина, стояли и ждали, когда в миску нальют половник похлебки. Судя по запаху, в похлебке была рыба и еще, может, дольки манго и дымчатые кристаллы, которые собирали с водорослей.

Сэнд зашивала порез, морщилась и одновременно получала удовольствие. Игла колола, и эти уколы словно пробуждали ее чувства и разум, которые были как в тумане до того момента, пока она не упала с того мангового дерева.

Сэнд затянула и перегрызла нить. Покончив с порезом, пошла поговорить с Грасс, которую считала самой старшей из живущих на острове.

– Когда ты здесь оказалась?

Грасс хмуро глянула на Сэнд и продолжила сортировать: это есть сейчас, это – позже, это – в хранилище.

– Я всегда была здесь, – ответила она.

– Ты здесь выросла? – спросила Сэнд.

Слова ощущались на языке как странная неведомая еда. Странно было представить, как Грасс маленькой девочкой бегает по острову, а рядом с ней – мама, папа, друзья, родственники. Картинка не складывалась.

Сэнд попыталась представить себя ребенком и поняла, что у нее ничего не получается.

Она была ребенком. Это время не могло просто куда-то деться. Сэнд нахмурилась. Она не могла вспомнить родителей. Это странно. Родители не могут так просто стереться из памяти.

– Я всегда была здесь, – повторила Грасс.

– Да. Но что было до этого?

– До чего – этого?

– До Маилы. Кто-то приплыл сюда откуда-то…

Сэнд запнулась, она потеряла нить и уже не была уверена в том, что хочет узнать. Они всегда были здесь. Эта мысль звучала у нее в голове, как взывающий к правде колокол.

Нет.