Но конечно, ее амбиции и планы простирались гораздо дальше, чем вязание детских вещичек, ей виделась собственная марка одежды с характерной только для нее цветовой гаммой и стилем. И еще неплохо бы купить ресторанчик Марти и превратить его в бутик, где продавалась бы не только шерсть, но и готовые вещи. Или, мечтала она, открыть большой магазин с несколькими отделами и с роскошным стеклянным входом и витринами, с огромными зеркалами на стенах. Он пользовался бы неслыханной популярностью, и тогда ее жизнь кардинально изменилась бы и она не чувствовала бы себя неудачницей рядом с Кэт…

Но чтобы все это стало хоть сколько-нибудь возможным, ее новое платье должно полностью преобразить Кэт. Задача не из легких, и Джорджия знала это с самого начала. Проблема заключалась в другом: кожа, лицо, фигура Кэт были настолько ухоженными, облагороженными и респектабельными, что придать всему этому пикантность с помощью вязаных вещей дьявольски трудно. Можно, конечно, постараться выгодно подчеркнуть особенности телосложения Кэт: ее линию плеч, декольте с помощью совершенного силуэта платья, но как сделать ее внешность запоминающейся, яркой, впечатляющей?

Постепенно Джорджия пришла к такому выводу: судьба не случайно для успешного старта проекта послала ей именно такую заказчицу — Кэт более, чем кто-либо, нуждалась в том, чтобы придать ей хоть немного сексуальности. Кэт оказалась несговорчивой клиенткой и часто меняла свои требования: то ей не хотелось, чтобы у платья был короткий рукав, то просила как можно сильнее подчеркнуть линию бедер и груди. Но к концу последней мартовской недели она все же определилась со своими пожеланиями.

— Джорджия, пожалуйста, скажи мне честно, что ты думаешь об этом платье? Я хочу знать твое мнение. — Кэт говорила с ней откровенно. После бесконечных просьб что-то поменять в дизайне и скорректировать его по ее усмотрению она все же решила попросить у Джорджии совета. — Я уже ничего не понимаю. Скажи мне, как ты сама все это видишь. Все получается плохо, как ни крути.

Она прошла в спальню и закрыла дверь. Джорджия подождала четверть часа и затем попросила разрешения войти.

Кэт разглядывала себя в огромное зеркало со всех сторон и была раздражена и расстроена.

— Почему мы выбрали золотую нитку? Я же выгляжу в нем как статуэтка Оскара в человеческий рост! — возмущалась она, поворачиваясь то так, то эдак. — Или еще того хуже — как одна большая задница. Что, я не права?

Обычно их первые встречи заканчивались быстро, поскольку Джорджия спешила вернуться в магазин, а Кэт — к своим оздоровительным массажам, косметическим процедурам, посещениям кабинета акупунктуры, тренажерных залов и салонов красоты, где при помощи коллагеновых масок пыталась сохранить кожу молодой. Но по мере работы над дизайном модели время, проводимое вместе, все увеличивалось. Джорджия завела в своем компьютере папку, куда складывала отсканированные эскизы платья и вносила разного рода наблюдения и замечания по поводу деталей, нуждающихся в изменении.

— Думаю, мне это только на пользу, — возразила однажды Кэт двум своим знакомым, которые, выслушав ее рассказ о платье, сказали, что она тратит время попусту. — Эта женщина, Джорджия, может, и кажется со стороны странной, но когда мы обсуждаем с ней наш замысел, то она частенько оказывается права. И потом, общение с ней сильно отличается от принятых в моем кругу норм. Мне оно необходимо.

Она нуждалась в этом уже давно. Потому что смертельно скучала.

Ей только исполнилось двадцать два года, когда она вышла замуж за Адама. И его семья так никогда до конца и не приняла ее. Конечно, мать и отец Адама всегда обращались с нею доброжелательно — еще с тех пор, когда она была студенткой дармутского колледжа. Они вежливо расспрашивали ее о планах на будущее, интересовались успехами в учебе, приглашали на ужины. Она ездила с ними кататься на горных лыжах, а летом отдыхала на море. Однако в отношениях самого Адама и родителей она так и не смогла разобраться. Ей, девушке, воспитанной в провинции, оказались непонятны многие правила и традиции его семьи. И уж тем более ей не хотелось думать о том, будто его родители до последнего надеялись, что сын с ней будет только встречаться, но никогда не женится.

Они подозревали ее в шантаже, считая, что она забеременела и стала требовать, чтобы Адам женился на ней. Но это не мешало им мило улыбаться, поднимая бокалы с шампанским на их свадьбе, и подарить им особняк в стиле Тюдоров, когда Адам еще не имел такого состояния, как сейчас, и он только начинал свою деятельность на Уолл-стрит.

— Имя Кэти звучит несколько пошло, словно она какая-нибудь официантка, — услышала она однажды разговор свекра с Адамом. — Скажи ей, пусть называет себя Кэт, ради всего святого; так намного приличнее.

Когда через несколько месяцев после свадьбы они гостили у родителей мужа, последовала целая серия разговоров за закрытыми дверями, в которых Кэти поучаствовать не пригласили. Она молча сидела за столом во время обеда и ужина, понимая, что семья мужа против нее, но никогда не продемонстрирует этого открыто. Как-то раз она не выдержала и вышла в сад, но и там чувствовалось, как зоркие глаза матери Адама следят за ней из окна.

— Мой отец говорит, брак надо расторгнуть, — сказал ей той ночью Адам. — Но я ему ответил: «Черта с два!»

— Потому что ты любишь меня. — Кэт обняла его.

— Конечно, — ответил он. — Дай мне набраться сил, крошка.

Пожалуй, это было впервые с момента их знакомства; за два года свиданий и пять месяцев совместной жизни Адам ни разу не признавался ей в любви. На вопрос «Ты меня любишь?» он всегда отвечал невнятно: «Разумеется», «А как же», «Не говори чепухи».

В ту ночь они занимались любовью, а потом молча лежали рядом в постели, пока Адам не заговорил с ней снова.

— Я знал, отец против нашего брака, но меня это не остановило, — прошептал он ей на ухо. — И потом, я уверен: лучше меня ты никого не встретишь. Я ведь лучше всех, и тебе со мной хорошо.

Кэти тогда ничего не ответила: ее слишком задело то, что она узнала, и поэтому она молча отвернулась к стене. Только тогда Кэт постепенно начала понимать: никакой любви между ними вообще нет. Адам просто включил ее в свой жизненный план, как делал это с теми или иными важными для него вещами, она для него просто аксессуар или приложение к его жизненному пути, не более. Поначалу она едва не впала в депрессию, поскольку именно в тот момент вдруг почувствовала то же самое, что и Джорджия, которую она покинула внезапно, не давая никаких объяснений, раз и навсегда заставив понять, какая пропасть их разделяла и как мало значения она придавала их отношениям. «Некоторые вещи за одну минуту могут изменить твою жизнь в лучшую сторону или навсегда разрушить ее, — как-то сказал ей отец. — Неужели ты разочаруешь нас из-за своей детской прихоти остаться со своей школьной подругой? Вы дали глупое обещание быть вместе, но ты вовсе не обязана соблюдать его и пренебрегать уникальной возможностью получить достойное образование». Вскоре Кэт перестала испытывать угрызения совести по поводу своего поступка и погрузилась в блестящую и насыщенную жизнь колледжа. На вечеринке благодаря приглашению, полученному от его близкого друга Чипа, она познакомилась с Адамом. Адам почувствовал к ней интерес лишь потому, что она не сразу ответила на его ухаживания.