– Что ж, брат, залюбовался?

– Возлюбленная моя.

– Ох, рассмешил! Сколько их?

– Одна-единственная.

– Да неужто?

– Сила одна, да по многим разбросана.

– Ох и хитёр ты, брат, нет тебе веры.

Улыбнулись Вещие птицы.

Слепит солнце, и ветер несёт

Новый круг.

Ноет сердце, а ты не поймёшь,

В чём недуг?

Пробиваются травы, влажна земля,

Рвётся крик

Отчаянный – не могу, нельзя…

Всё сначала, всё повторяется.

Каждый миг…

Не успевала утихнуть последняя строка – вдалеке уже звучала первая:

Слепит солнце, и ветер несёт

Новый круг…

Был ли это голос из глубины леса, или птицы пели как люди, или шелест листьев так складно превращался в слова?.. А может, это звуки и запахи навеяли песню, и на самом деле она лилась изнутри? Ксюша не знала, но повторяла, словно зачарованная:

– Слепит солнце, и ветер несёт новый круг…

Однажды, с первой оттепелью, она вышла на крыльцо в предвкушении радости. Сейчас весенние лучи согреют руки, погладят щёки, печали спрячутся в шкафу вместе с надоевшим пуховиком, а цветастый шёлковый шарф обнимет ласково: он как беззаботный молодой поэт, с ним не загрустишь. Рукам и щекам стало тепло, но вот радость не спешила. Что-то сжалось внутри, заболело. Ксюше сделалось то ли печально, то ли страшно… Но отчего? Тогда она не смогла разобраться в чувствах, а вместо этого поссорилась с родителями, сёстрами, братом – с каждым по очереди, но не понимала, что с ней не так.

Сейчас она шла и ощущала, как узел внутри развязывается, как отпускает и уходит тяжесть. Вот что не давало ей покоя: круговорот, по которому её когда-то запустила неведомая сила. Солнце ходило по кругу, всё вроде бы и менялось, но на самом деле оставалось на своих местах. Приходилось подчиняться этому ритму – замирать, потом оттаивать, любить и мечтать, потом снова замирать и прятаться.

Ксюша шла и тихо пела. Пара липучих травинок обвились вокруг лодыжек, да так и остались, как браслеты. Она не решалась поднять глаза, потому что знала: что-то происходит вокруг. Ей придётся посмотреть, столкнуться лицом к лицу, но не сейчас, не сейчас… Сейчас.

Деревья принимали очертания людей, как тогда, на поляне. Молча наблюдали за ней, но вдруг маленькая сухонькая старушка заговорила.

– Девчонкой я часто сидела у реки и смотрела на воду, на отражение звёзд. А вдруг есть там какое волшебство, нам непонятное? Но жизнь всё по-своему расставила, согнула, и глаз на небо не поднять. Много слёз пролила и по живым, и по мёртвым… Но ничего, оно и ладно. И радости бывали, не без них.

– Дом в войну был разрушен, да так и остался недостроенным, – вторил ей мужчина помоложе, с аккуратной седой бородой. – Дети ушли, а некоторые и не родились… Кому-то придётся доживать, достраивать.

– А у нас Мурка пятерых котят принесла, – прозвенел детский голос. – Всех пришлось утопить. Девать-то некуда. Взрослые так сказали.

Девочку обнимал за плечи юноша постарше. Он молчал, смотрел хмуро. Ожившее лицо мальчишек со старых фото, с прозрачным взглядом и вечно нахмуренными бровями: они не ждали от судьбы щедрых подарков. Мужчины, женщины, больше старики, но много и молодых, даже совсем крохи, – все устремили на Ксюшу взоры, нигде от них не спрятаться. У неё кружилась голова.

– Была молодой, не думала сильно, оно само вышло, а потом с детками так и не сложилось.

Это звучал голос женщины со строгим, но полным печали взглядом. На её блузе серебрились круглые пуговицы, они шли вверх по кружевному вороту до самого подбородка. В крепко собранных волосах серебрилась проседь. Смени ей наряд, убери груз прожитых лет из взгляда, распусти волосы и разгладь морщины – получится Надя.

Ксюша не выдержала. Зажав руками уши и глядя только под ноги, она побежала наобум. Остановилась, когда совсем уж запыхалась. Деревья вокруг неё оставались деревьями. Она обернулась, надеясь, что и позади обыкновенный лес. Но они стояли там, смотрели ей вслед. Ксюша оперлась спиной о широкий ствол, сползла на землю, уткнулась лицом в колени. Голоса стихли, пение тоже смолкло. Казалось, от мира её отделила звуконепроницаемая стена. А потом в одночасье рухнула от звериного рыка.

Янина проснулась: кто-то нежно гладил её волосы. Она решила, что ей это снится, и зажмурилась крепче, чтобы сон продлился ещё немножко. Но в памяти уже начали всплывать последние события. В нос ударил запах плесени, и она с ужасом распахнула глаза. Голубоглазый белокурый богатырь испугался не меньше её и отдёрнул руку.

– Что тебе нужно?! – закричала Янина и попыталась вскочить, но голова закружилась, и она не смогла удержать равновесие.

– Не стоит так прыгать, – ласково улыбнувшись, сказал богатырь. – Влажность здесь высокая, для тебя непривычная, можешь потерять сознание.

– Так ты… Водяной? – Постепенно Янина вспоминала, как оказалась под водой и как русалки познакомили её с человеком из зеркала.

– Я думал, это мы уже выяснили, – усмехнулся он. – Ты так сладко спала. Я решил, тебе у нас понравится, уложил в самую красивую спальню. Надеюсь, хорошо отдохнула. Я придумал, какое из водных чудес ты должна увидеть обязательно, прямо сейчас.

Но Янина не собиралась смотреть на чудеса. Она хотела только выбраться отсюда, и поскорее.

– Верни меня к моей семье! – уверенно сказала она и уселась на кровати. Кровать была круглая, постель мягкая и уютная, тёмно-зелёная. Не верилось, что можно соткать такое одеяло из речных водорослей, но, похоже, так оно и было. Всё вокруг сверкало и переливалось, стены комнаты украшала мозаика из камней и ракушек. Янина украдкой разглядывала всю эту красоту, не желая показать любопытство.

Но Водяной не отрывал от неё взгляда и с ответом не торопился. Наконец, улыбнувшись, сказал:

– Ты встретишь их обязательно, вы ведь одного рода. Не сейчас, так в… – Он осёкся, продолжил сладким голосом: – Вы встретитесь. Но спешки нет, а ты уже здесь. Пойдём-ка, я тебе лучше покажу то, что собирался. Ты такого точно не видела и никогда бы не увидела, если б не попала к нам.

Янина смотрела недоверчиво, и Водяной, взяв её за руку, заговорщицки прошептал:

– Принимай то, что жизнь даёт, и не вешай нос ни в коем случае.

Он вытащил её из-под одеяла и потащил за собой. Ноги не касались пола, и Янина сначала с удивлением подумала, что летит, но потом поняла, что… о боже, да она плывёт! И нет здесь никакого воздуха, только вода! А ведь