голубой каемочкой: и деньги родителей, и красивого парня, и успехи в учебе или работе, и перспективы. А вот ей самой, бедной-несчастной, в этой жизни чего-то недодали. И она решает взять сама. О, знаете ли вы, Вадим Романович, как коварны могут быть женщины, когда во что бы то ни стало пытаются добиться желаемого?

– Не знаю, – чуть скривив губы в усмешке, отозвался Белых.

– Ну, значит, просто порадуйтесь, что не столкнулись с таким неприятным явлением, – отзеркалила я усмешку. – Но Комаров был единственным ребенком в семье, особыми успехами не блистал, страстными романами тоже не отличился. Если только, – тут же оговорилась я, – Игорь Антонович не решил устранить конкурента в борьбе за сердце Полины.

– Маловероятно, – задумчиво потер подбородок Вадим Романович.

– Я тоже так считаю, – согласилась я. – Насколько я поняла, сам Комаров был не против развода, а значит, никто на любимую женщину Зарубина не посягал.

Я помолчала, собираясь с мыслями, и продолжила:

– По двум озвученным причинам убивают как раз таки самые близкие. Поэтому они и попадают в первый круг подозреваемых. Месть же – самый непредсказуемый мотив. Тут бывает достаточно сложно предугадать, что именно послужило достаточным поводом, чтобы человека лишили жизни. Может быть, он кого-то в глубоком детстве толкнул, может, в институте девушку увел, а может быть, сбил любимую собачку. В таком случае, конечно, придется основательно потрудиться. Кажется, это как раз наш вариант.

Казалось, я даже могла увидеть ворох мыслей, вертящихся сейчас в голове Вадима Романовича. И уже совсем было решилась поинтересоваться, что он обо всем этом думает, как Белых сам подал голос, сказав невпопад:

– Сегодня с утра я ездил к следователю, который ведет это дело.

– О! – встрепенулась я. – У них появилось что-то новенькое?

Мужчина кивнул:

– По заключению судмедэкспертизы след от галстука расположен так, как если бы убийца возвышался над Комаровым. Еще и кожа на шее чуть свезена, будто его вздернули вверх. Я сначала думал, что убить его могла бы и женщина, принимая во внимание степень алкогольного опьянения Сергея Васильевича. Но такой силой, чтобы приподнять над землей тело взрослого крупного мужчины, никто из наших дам не обладает.

– Что вы имеете в виду, говоря, что тело приподнимали? – не поняла я.

– Простите, я просто не договорил, – повинился Белых. – Под коленом Комарова с тыльной стороны была обнаружена свежая гематома. То есть, получается, к нему подошли со спины, ударили под колено, чтобы он упал, и затянули на шее галстук.

Я задумчиво покивала. Интересно, могла ли женщина это все проделать? Или из списка подозреваемых всех дамочек можно было вычеркивать?

– Вадим Романович, а давайте проведем эксперимент? – оживилась я от пришедшей в голову мысли.

– Не нравится мне азарт в ваших глазах, Татьяна, – насмешливо бросил Белых, но все же поднялся из-за стола и шагнул ко мне.

Я в нетерпении потерла руки:

– Повернитесь ко мне спиной!

– Мне стоит опасаться? – Кажется, мужчина едва сдерживал саркастические нотки в голосе.

– Не стоит, – успокаивающе проговорила я. – Обещаю быть с вами нежной.

Он все-таки фыркнул, но послушно от меня отвернулся.

Я ненадолго замерла, приноравливаясь, и уточнила:

– Вы не помните случайно, был ли ослаблен галстук у Сергея Васильевича? Или плотно обхватывал шею?

– Почти наверняка могу утверждать, что да, был ослаблен. У всех присутствующих к концу вечера галстуки болтались чисто номинально, – и Белых понятливо потянул аккуратно завязанный узел своего галстука вниз.

А когда он для правдоподобности и пару пуговиц расстегнул, я без предупреждения пнула его под коленку, слегка подталкивая вперед.

Белых подыграл, изящно опустившись на колени, и сдавленно охнул, когда я резко схватила оба конца галстука в правую руку, в одно движение обернула их вокруг ладони и дернула вертикально вверх.

Тут же я почувствовала, как мое запястье сжали сильные пальцы, нажимая на какие-то точки так, что пальцы ослабли сами собой.

Я тут же отпустила импровизированную удавку и сделала шаг назад.

– Так как, Татьяна, смогли бы вы меня задушить? – с кривоватой усмешкой спросил Белых, приводя себя в порядок и отряхивая колени.

– Теоретически, думаю, да, – ответила я, растирая запястье, все еще ощущая на нем цепкую хватку. – Это вы – трезвый, сильный, умело пользующийся своими навыками, но вряд ли Комаров умел так же. Или же просто мог не сориентироваться, растеряться, остолбенеть от шока.

– Да, я считаю так же, – согласился со мной Вадим Романович. – Если бы я был сейчас менее расторопным, кто знает, чем бы окончился наш эксперимент.

Он насмешливо вздернул бровь, а я нарочито смущенно шаркнула ножкой:

– Не завышайте моих способностей, господин начальник службы безопасности. Но согласитесь, – тут же посерьезнела я, – способ убийства совсем не женский.

– А бывают и женские? – иронично уточнил Белых.

Я пожала плечами:

– Согласно статистике, самый женский способ убийства – это отравление. Хотя, конечно, бывают и исключения. Как, например, самая известная серийная убийца-женщина из США Эйрин Уорнос, за два года застрелившая и ограбившая семерых мужчин. Или еще одна женщина, орудовавшая на Урале в двухтысячных годах. Она обманом проникала в квартиры и убивала ударом молотка по голове. Или еще одна, тоже в России, которая и вовсе возглавляла банду головорезов. Можно продолжать долго. Но незачем. И все же мне тяжело представить, как задорная Настя Саломахина наматывает галстук на кулак. Или как добрейшая Нелличка поджидает момент, чтобы ударить под колено. Я пока еще не познакомилась с Софией Андреевной Вольской, но…

– Верно, – перебил меня Вадим Романович. – Вольскую еще сложнее представить в роли убийцы, чем Нелли Юрьевну.

– Я в любом случае собиралась с ней знакомиться, а уж теперь вы меня совсем заинтриговали. – Я улыбнулась мужчине. – Кстати, следователь ничего не говорил по поводу самого галстука? Его исследовали криминалисты? Может быть, на нем остались частички кожи? Или, если бы нам так фантастически повезло, кровь из ссадин? Пока я пыталась вас задушить, – я хмыкнула, – поняла, что галстук ощутимо трется о ладони.

– Об этом мне ничего не известно, – задумчиво прикусил губу Белых, но тут же вскинулся: – Татьяна, я же собирался поделиться с вами мыслью, но мы