быть, Тобиас, почувствовал, к чему все идет, как только речь зашла о старшем брате.

Уверена, что мои глаза просто вылезли из орбит.

– Я хотела сказать, что ты даже не навещаешь нас. Видимо, так занят, переезжая из города в город. Пропускаешь занятия, и ради чего? Чтобы побросать мяч и затевать драки, как в старшей школе? – Она качает головой. – Если бы твой брат не позвонил и не сказал, что ты будешь в наших краях, я бы, наверное, не увидела тебя до Рождества, но ты мог бы и вообще не приехать. В прошлом году ты навестил нас только потому, что хотел встретиться с племянником.

– Я приеду на праздники, мама. – Он делает глоток из чашки, но голова его все еще опущена.

И тут происходит самое худшее. Оливия поворачивается в мою сторону.

– Мейер. – Тобиас сразу напрягается, как и я. – Ты ведь понимаешь важность учебы? Наверное, ты тоже еще студентка?

– Мейер держит высокий балл с первого курса, – говорит Тобиас, и его глаза ненадолго поднимаются к моим, он рад перевести разговор в другую плоскость.

Но это еще больше подстегивает мать.

Руки Оливии поднимаются в воздух.

– Конечно, ты все понимаешь, потому что знаешь, что нужно, чтобы добиться успеха в жизни. Тяжелая работа и преданность делу. – Она смотрит на Тобиаса. – Твой брат тоже это знал, поэтому поступил в медицинскую школу и усердно работал. Ты ведь видел, сколько времени он уделяет учебе, и можно было подумать, что ты чему-то научишься, став свидетелем этого.

– Мама, пожалуйста…

– Тобиас, я серьезно, дорогой. – Мне становится не по себе оттого, что в ее тоне звучит искренняя озабоченность. – Со своей стороны мы, конечно, не сделали все возможное, чтобы ты смог поступить в университет…

– Верно, мам, – прерывает он ее твердо, но уважительно, – не сделали. Если ты помнишь, я справился с этим с помощью человека, который действительно поверил в меня.

Пищит радионяня, и прежде чем я успеваю встать, это делает Тобиас. Поскольку его потребность в побеге выше, остаюсь за столом, натянуто улыбаясь, в то время как ужасно хочется выругаться.

Добравшись до Бейли, Тобиас немного успокаивается, его голос через монитор звучит нежно и терпеливо:

– Я тут, малышка.

Глаза Оливии опускаются на столешницу. Спустя несколько мгновений раздается стук входной двери.

– Держу пари, вышел цыплят показать. – Улыбка отца становится обеспокоенной, когда он поднимается на ноги. – Пойду-ка составлю компанию.

Хозяйка встает и начинает переносить посуду на кухню. Я тоже встаю, чтобы помочь. Она не заводит разговор, и меня это более чем устраивает. Вместе убираемся в тишине. Затем она берет поднос с коричными чипсами, и я следую за ней в гостиную.

– Знаешь, а ведь Гарро тренировал Тобиаса, когда тот был маленьким. Ну, до тех пор, пока наш бейсболист не стал слишком упрям, чтобы прислушаться к советам своего отца. – Губы женщины подрагивают, но она быстро избавляется от сантиментов. – В старших классах он был в три раза проблемнее Тэлона, нашего старшего. Такой твердолобый, с наплевательским отношением ко всему, что его не интересовало. Драка за дракой и почти полное отсутствие стараний там, где было необходимо. Например, учеба. Если хорошие оценки были бы не нужны для поступления, вероятно, он бы не ходил в школу.

Выдавливаю очередную натянутую улыбку и скрещиваю ноги, беспокойство подкатывает к горлу.

– О, я и забыла, с кем говорю, – качает головой Оливия и берет чипс. – Ты его репетитор, верно?

Киваю, потому что не уверена, что могу сейчас говорить.

– Тогда ты знаешь, что я имею в виду.

Отвожу взгляд, а моя голова качается вправо-влево, прежде чем я успеваю осознать, что делаю.

– Нет, вообще-то… – срываются с губ непрошеные слова.

Потрясенная, она отрывает взгляд от своей чашки с кофе:

– Прошу прощения?

Раз уже начала, слова взять обратно не получится. Что ж, сделаю все, что в моих силах. Собираюсь с мыслями и продолжаю:

– Извините, но я не понимаю, что вы имеете в виду.

Она чуть прищуривается и откидывается на спинку кресла.

– Тобиас, конечно, испытывает трудности в обучении, но не с каждым предметом и никогда не доводит до провала, – говорю я. – Он усердно работает, чтобы поддерживать средний балл, и если тот начинает снижаться, то делает все возможное, чтобы его повысить.

– Да, дорогая. Он старается поддерживать средний балл, – кивает Оливия. – Но делает это, чтобы остаться в своей команде, а не строить свое будущее.

– Бейсбол – это и есть его будущее.

– Бейсбол может быть игрой, развлечением, но точно не всей жизнью. – Она отодвигается на край кресла, и в ее тоне слышится намек на оскорбление.

– Мне жаль, миссис Круз, но вы ошибаетесь.

Тобиас

Пройдя через заднюю дверь, обнаруживаю, что в столовой никого нет. Должно быть, они переместились в гостиную.

Погладив Бейли по спинке, направляюсь туда, но тут до меня доносится голос мамы через радионяню, которую не выключили, и я замираю на месте, когда слышу Мейер:

– Извините, но я не понимаю, что вы имеете в виду.

Бейли начинает ерзать на моих руках. Сглатываю, гадая, что малышка-репетитор имеет в виду, но долго ждать ответа не приходится.

– Тобиас, конечно, испытывает трудности в обучении, – говорит она. – Но не с каждым предметом и никогда не доводит до провала. Он усердно работает, чтобы поддерживать средний балл, и если тот начинает снижаться, то делает все возможное, чтобы его повысить.

Мои губы дергаются.

– Да, дорогая. Он старается поддерживать средний балл, – издевается мама, – но делает это, чтобы остаться в своей команде, а не строить свое будущее.

– Бейсбол – это и есть его будущее, – мгновенно реагирует Мейер.

– Бейсбол может быть игрой, развлечением, но точно не всей жизнью.

Грудь пронзает острая боль.

Черт, мам.

– Мне жаль, миссис Круз, но вы ошибаетесь, – говорит ей моя девочка, и по телу разливается тепло.

– Тобиас отказывается смотреть в будущее так, как подобает мужчине. У него был пример для подражания в лице отца, а затем в лице Тэлона, который будет отличным врачом. Ради всего святого, вот это повод для радости.

Качаю головой и собираюсь открыть дверь, но рука на плече останавливает меня. Оглядываюсь и вижу папу.

– Сынок. – Его улыбка выражает сожаление, безмолвно прося меня не обижаться на маму, но прежде, чем он успевает сказать еще хоть слово, это делает Мейер.

– Неужели вы не знаете, что о Тобиасе уже слагают легенды? – Мейер смягчает тон, и я подхожу ближе к двери. – Ваш сын – воплощение трудолюбия и целеустремленности. Он заставляет не только свой разум, но и свое тело выходить за пределы возможного, порой в ущерб своему здоровью. И делает это с улыбкой, потому что ему это нравится. Он искренне увлечен своими возможностями. То, что он делает для спорта сегодня, запомнится на долгие годы, и это только удвоится, когда он продвинется выше. А он это сделает.

Мой пульс учащается, и я сглатываю комок в горле.

– Миссис Круз, ожидается, что Тобиас перейдет в одну из команд высшей лиги в первом раунде драфта этого года, и если вы не совсем понимаете, что это значит, позвольте объяснить…

– Я осознаю, что моему сыну посчастливилось получить второй шанс, поступив в университет по рекомендации Рида, но вместо того, чтобы усердно работать, как его брат, он все бросает.

– Не хочу умалять заслуги вашего старшего сына, – быстро отвечает малышка. – Потому что то, что он делает, здорово. Но прошу заметить, что в университет на медицинское направление ежегодно принимают более двадцати одной тысячи студентов. Принимают, а не приглашают. Не знаю, известно ли вам это, но в профессиональную лигу бейсбола каждый сезон отбирают чуть больше двенадцати сотен спортсменов. Двенадцать сотен из пятидесяти двух тысяч претендентов, и ожидается, что ваш сын будет в числе первых. Один из пятидесяти двух тысяч или один из двенадцати сотен – в зависимости оттого, как вы хотите на это посмотреть.

Повисает долгая пауза, и у меня сжимается грудь, когда я поглаживаю спинку Бейли.

– Этому стоит радоваться. Это… повод для гордости, – почти шепчет девушка.

Проходит мгновение, затем дверь распахивается, и мы с Мейер оказываемся лицом к лицу. Она замирает, и я клянусь, что глаза ее затуманены слезами.

Мне хочется протянуть руку,