он уже вернулся. – Рид проводит пальцами по козырьку своей бейсболки. – Ну что ж, полагаю, позвонит, когда… кончит. – В воздухе повисает тихий смешок. – Видимо, старые привычки никогда не умирают.

Отворачиваюсь, не желая поддаваться на провокацию, какой бы она ни была.

Правдой ли…

Ловушкой ли…

Кратером с моим именем, также известным как реальность.

Рид собрался уйти, но, сделав пару шагов, останавливается и с любопытством смотрит на меня:

– Разве у тебя не должно быть онлайн-занятия?

– План на сегодня выполнен, поэтому решила попробовать все, что предлагает гостиница, прежде чем вернусь в свой шикарный сарай. – В голосе звучит больше горечи, чем хотелось бы.

Рид медленно кивает, глаза сужаются. Прежде чем уйти, он говорит еще кое-что:

– Если скучно, можешь посмотреть интервью с главной звездой сегодняшнего матча, найдешь его на сайте университета.

Когда он скрывается за углом, я прохожу в номер и сосредотачиваюсь на том, что планировала сделать, а не на вопросах, которые с подачи Рида угрожают затуманить разум. Положив Бейли в манеж, снимаю с нее полотенце, и она тут же начинает плакать – ей холодно.

– Минутку, Бей. – Наполняю раковину теплой водой и возвращаюсь за малышкой. – Эй, мама рядом. Вот так… давай искупаемся еще разок. – Осторожно опускаю ее в воду, подложив под голову свернутое полотенце. – Хочешь соску?

Бейли успокаивается, когда пустышка оказывается во рту. Купаю ее так быстро, как только могу, одеваю и радуюсь тому, что она спокойно сидит в манеже и я могу принять душ. Затем, накрутив на голову полотенце, вместе с дочкой ложусь на кровать, чтобы покормить ее. Она злится, потому что не может поиграть с моими волосами. Глажу ее по головке и не могу сдержать улыбку, когда она тяжело вздыхает.

– Все хорошо, родная, – шепчу я.

Бей почти ничего не ест – слишком устала, и это значит, сон ее будет недолгий, все равно скоро захочет есть.

Мне следовало бы причесаться для начала, заняться своими делами, пока есть возможность, но вместо этого я открываю компьютер, захожу на сайт университета и ищу ссылку на «Студенческий вестник».

Знаю, что там должен быть материал о сегодняшнем матче, о Тобиасе… У меня жжет в горле, но я все равно нажимаю кнопку «открыть».

Читаю заголовок:

«Есть ли у горячего питчера любовница в родном городе?»

Подавляю боль, ползущую вверх по ребрам, когда смотрю фотки: перепачканный грязью Тобиас рядом с роскошной девицей-репортершей. Он выглядит таким же красивым, как и всегда. Фирменная ухмылка, бейсболка надета задом наперед.

Запускаю видео, первой говорит девушка:

– Я рядом с человеком, которого все до смерти хотят заполучить, – с единственным и неповторимым Тобиасом Крузом.

Ее намек понятен, и Тобиас усмехается, всем своим видом показывая, что до него-то уж точно дошло.

– Тобиас, расскажи нам о сегодняшней игре. О чем ты думал, когда бэттер в последний раз вышел на «дом»?

Он облизывает губы, привлекая к ним внимание девушки, да что там – всех зрителей.

– Размышлял о том, что закажу в номер, когда вернусь в гостиницу.

Тихо усмехаюсь.

– О, значит, ты был уверен, что в ходе игры не позволишь соперникам заработать ни одного очка? Ни капли волнения, да?

Гордость за Тобиаса согревает меня, и я надеюсь, что Оливия и Гарро все-таки посмотрели этот матч.

– Это не первая наша победа в сезоне и не последняя. Счастлив, что у нас крутая команда.

– Вероятно, было приятно вернуться в родной город и положить на лопатки тренера, который три года назад не предложил тебе место в команде?

– Нет, ничего такого. Я рад другому – добавить еще одну победу в послужной список моего нынешнего тренера. Я ничего не потерял оттого отказа. Как игрока, который действительно чего-то стоит, меня сделал тренер Рид, и я навсегда останусь его должником.

Пульс учащается, и я подтягиваю колени, не уверенная, хочу ли слушать дальше.

– Приятно слышать, что игрок такого уровня отдает дань уважения своему тренеру. – Девица улыбается, разжимая и сжимая пальцы на микрофоне. – Расскажешь, как будешь праздновать?

Тобиас усмехается.

– Так случилось, что сегодня вечером меня кое-кто ждет. – Девица игриво округляет глаза, а Тобиас добавляет: – Хорошо приезжать домой, черт возьми.

У меня замирает сердце, и я снова смотрю на заголовок. С момента окончания игры прошло четыре часа.

Конечно.

В этом городе прошла его юность. Очевидно, здесь есть люди, которые ждут встречи. Старые друзья, старые подруги, надежды на второй шанс. Почему нет? Никаких препятствий, Тобиас – свободный парень. Успешный, харизматичный, он держит весь бейсбольный мир на кончиках пальцев. Звезда.

Мне хочется сбежать. Я не хочу видеть его, не хочу обнаружить, что он вернулся в свой номер не один. Всякое может быть, даже если наши номера смежные.

Достаю телефон, чтобы проверить, перевели ли мне деньги, и обнаруживаю приличную сумму на банковском счете. Звоню в аэропорт, но меня разочаровывают: билет стоит запредельно дорого, потому что к нам можно добраться только на частном самолете.

Тогда я делаю единственное, что могу: запираю смежную дверь, чтобы ничего не видеть и не слышать. Вопреки моему истинному желанию я хочу, чтобы Тобиас не возвращался сегодня вечером.

Мне нужно время, чтобы взять себя в руки.

Вспомнить о том, кто я, а кто он.

Поплакать, но только так, чтобы никто не увидел.

Я позволила себе превратиться в бестолковую девчонку.

А потом происходит самое страшное.

Смех заполняет коридор за пределами номера, становится все громче и громче, и вот уже доносится из смежной комнаты.

Смеется не мужчина – женщина.

Глава 21

Тобиас

По телу разливается жар, заставляя капельки пота скатываться по обнаженной груди. Влажные ладони скользят по чему-то гладкому, мышцы сжимаются и мгновение спустя расслабляются. Мне требуется безумное усилие, чтобы открыть глаза, и в ту же секунду они закрываются – солнце светит слишком ярко.

Вытягиваю шею, чтобы осмотреться, вижу незнакомую раздвижную дверь, а когда опускаю взгляд, понимаю, что лежу на раскладном кресле, укрытый шелковой простыней.

Черт, где я?

В висках стучит, как будто там обосновался барабанщик-любитель: слишком сильно, слишком громко и без всякого ритма.

Собираю волю в кулак, чтобы опустить ноги и принять сидячее положение. Предплечья опускаются на бедра в попытке удержаться в сидячем положении.

Опускаю голову, не желая знать, кто, черт возьми, стоит позади кресла, но тут передо мной появляется витаминная вода, а на запястье человека, протянувшего стакан, красуются знакомые часы.

– Черт, тренер, – смотрю на него и морщусь.

Он шумно выдыхает через нос.

– Выпей и отправляйся в сауну. У тебя есть пара часов, чтобы разобраться с этим дерьмом, а потом – матч.

Киваю и поднимаюсь на ноги.

– Что за дерьмо произошло прошлой ночью? Как я сюда попал? – Оглядываюсь по сторонам, разминая плечо, чтобы снять напряжение после вчерашней игры. – И где мы вообще?

– Это мой номер, дружок, – усмехается Рид и пожимает плечами. – А попал ты сюда как всегда, сынок. Позвонил мне, после того как повеселился. Я отправил за тобой такси и попросил привезти сюда.

Упираю хмурый взгляд в пол. В голове не всплывает ни одной картинки прошлой ночи.

– Последнее, что я помню, как мы пошли в бар, чтобы встретиться со спортивными агентами… Вы говорили, что они придут побеседовать со мной о будущей карьере, но я не помню, чтобы они появились.

– Тебе повезло, что я смог связаться с ними и сообщить, что ты уехал к себе. Кстати, так оно и было. – Рид приподнял бровь.

Машинально киваю, затем каждый мускул в моем теле напрягается.

Гостиница.

Моя малышка.

Которая даже не подозревает, что она моя…

Сука.

Это полный пиздец.

Прошлой ночью я не… я же не трахался, да?

Смахиваю с лица волосы, проскакиваю мимо тренера, мечусь в поисках своей футболки и ботинок. Одеваюсь. Разбрасываю подушки, ищу телефон, но его нигде нет.

– Вы не видели мой телефон?

– Нет. Может, оставил его где-нибудь прошлой ночью? – Рид наблюдает за мной с террасы.

– Вот же болван, – шиплю я.

– Тебе нужно в сауну, – напоминает он.

– Я буду в порядке, тренер. – Бросаюсь к двери и распахиваю ее.

– Тобиас, подожди! – кричит он вслед, но я уже ухожу.

Когда я возвращаюсь в гостиницу, Мейер выходит из своего номера. Стул подпирает дверь, чтобы она оставалась открытой. В одной руке Мейер держит автокресло,