металлические пластины воина, покрывая их причудливыми узорами. Лицо командира продолжало оставаться спокойным и непроницаемым.

В этот момент волна безразличия начала постепенно отступать, обнажив под собой естественные человеческие чувства. Я ощутил искорку надежды. Надежды на спасение.

«Прирежь его, прирежь!»

— Убирайся отсюда! — прорычал Тегим-апал, пытаясь восстановить дыхание.

— Сложи оружие, если хочешь жить, — спокойно ответил Эмеку-Имбару, выставляя клинок острием вперед.

Но ассириец лишь зловеще рассмеялся.

Тегим-апал перекинул оружие в левую руку, разминая пальцы правой:

— Это мы еще увидим, кто останется жив, вавилонский поросенок!

— Ты забыл свое место, тюремщик, — Эмеку-Имбару пронзил соперника ледяным взглядом.

— А я все жду, когда же ты укажешь мне на него?

Командир не ответил, и Тегим-апал, восстановив дыхание, вновь пошел в атаку. Он нанес удар наотмашь, пытаясь снести голову одной атакой. Но воин ловко поднырнул под рукой тюремщика, оказываясь позади него. Тегим-апал вовремя сориентировался, и когда меч воина уже готов был пронзить его меж лопаток, развернулся и отбил клинок.

Сильный звон металла заставил непроизвольно поморщиться.

Не давая опомниться, ассириец нанес выпад в шею. Эмеку-Имбару в эту секунду спасти могло только одно — и именно это он и сделал. Упал плашмя на песок, пропуская меч врага над головой. Удар Тегим-апала оказался настолько сильным, что тот, не удержав равновесие, сделал пару лишних шагов, и лезвие клинка пронзило шею осла, стоявшего позади Эмеку-Имбару. Животное взвилось вверх, заполняя округу отчаянным ревом и окропляя песок собственной кровью. Завалившись на левый бок, оно чудом не погребло под собой командира, но тот успел откатиться, попутно едва уворачиваясь от конвульсивных ударов копыт.

Издав яростный рев, ассириец бросился на Эмеку-Ибару, пытаясь нанести рубящий удар по затылку. В мыслях он уже видел, как голова катится между дюн, собирая на себя песчинки. Воин не успевал отразить атаку, поэтому, не выпрямляясь, бросил Тегим-апалу песком в глаза. И хотя тюремщик успел зажмуриться, это помогло выиграть время и принять оборонительную стойку. Быстро избавившись от песчинок, тюремщик вновь приблизился, делая ложный замах, однако на этот раз тот был готов к уловке и перехватил руку ассирийца, а затем нанес сильный удар ногой в пах. Тегим-апал застонал, падая на колени, правда мгновенно придя в себя, тут же боднул головой Эмеку-Имбару в живот. Удар оказался такой силы, что лицо воина покрыла бледность. Тем временем ассириец, не обращая внимания на то, как металлические пластины оставляют на его голове кровавые отметины, боднул еще раз. Затем еще. И еще! Четыре мощнейших удара за пару секунд! Его лоб испещрили глубокие царапины, словно по лицу прошлись граблями. Кровь из свежих ран, смешавшись с потом, заливала ассирийцу глаза, но он даже не замечал этого. Издав слабый стон, воин вынужден был отпустить руку врага. Тот тут же схватил Эмек-Имбару за ноги и повалил на песок.

Тегим-апал попытался пронзить его, но тот со звоном отбил атаку и сделал ответный выпад, целясь в лицо. Ассириец откинул голову назад и перехватил руку с клинком свободной кистью, так крепко сжав ее, что я услышал хруст костей. Воин страшно побледнел, будто стая комаров разом высосала из него всю кровь. При этом командир стражи не издал ни звука. Только глаза вспыхнули ярким пламенем, когда он посмотрел прямо в окровавленное лицо Тегим-апала. На устах ассирийца взыграла торжествующая улыбка. Сейчас он походил на довольную гиену, которая добралась до долгожданной добычи и вдоволь напилась ее крови.

— Вот и все, господин, — прошелестел он, — пора вам отправляться в загробный мир. Не переживайте. Скоро этот мушкену догонит вас, и по пути вы сможете задать ему все свои вопросы, что так мучили ваше любопытство, стоившее жизни.

Все эти секунды Эмеку-Имбару не сводил глаз с лица ассирийца. И когда тот произнес последнее слово своего монолога, внезапно разжал пальцы — меч выпал из кисти, однако не долетел до земли. Он был перехвачен свободной левой рукой. Клинок упал не совсем удачно. Воину не удалось перехватить его за рукоять, и пальцы Эмеку-Имбару сомкнулись прямо на лезвии. Но он об этом даже не думал. Лишь крепче стиснул оружие. На поверхности меча проступили багряные пятна, однако командир стражи не замечал их. Он нанес яростный удар в правый бок Тегим-апала, вложив в него всю силу, какая только оставалась. С противным чавканьем металл вошел в человеческую плоть.

— А-а-а-г-р-р-х — прорычал ассириец. На его лице смешались чувства удивления, боли и злобы.

Эмеку-Имбару крутанул лезвие в ране и резко дернул меч, вытаскивая обратно. На правом боку Тегим-апала зияла страшная дыра, из которой забил алый фонтан. Тюремщик пошатнулся и, вяло взмахнув мечом, рухнул на колени. Внезапно ослабевшие руки выронили оружие. Клинок тихо упал на песок. Следом за ним повалился и Тегим-апал, простояв на коленях со стекленеющим взглядом всего пару секунд. Рухнув лицом вниз, ассириец совершил вялую попытку подняться, но безуспешно. Издав слабый стон, в котором читались боль, досада и гнев, Тегим-апал уронил голову и затих. Кровь обагрила место поединка. Там, где упал ассириец, уже появилась небольшая красная лужа.

Наступившая после боя тишина ощущалась чересчур непривычно. Все еще прохладный предрассветный ветерок приятно обдувал кожу. Набедренная повязка Тегим-апала слегка колыхалась под его порывами, будто парус маленькой лодки. Ничто не нарушало покоя просыпающегося мира.

Командир стражи с трудом поднялся на ноги. С его губ сорвался тяжкий стон. Правая рука безжизненно повисла вдоль тела, а кисть левой была вся залита кровью. Он прерывисто дышал. Грудь под доспехами вздымалась в такт дыханию, однако последнее постепенно приходило в норму. Лицо Эмеку-Имбару оставалось совершенно спокойным и непроницаемым, как бронзовая маска древнего царя. Его покрывала сильная бледность. Он медленно подошел к лежащему ассирийцу и отшвырнул ногой меч врага. Тот совершил кувырок в воздухе, блеснув в первых лучах восходящего солнца, и упал в паре локтей от тела хозяина. Командир тихонько пнул Тегим-апала ногой под ребра, но тот не подавал признаков жизни. Посмотрев на бездыханное тело несколько секунд, воин обернулся ко мне. Эмеку-Имбару присел на одно колено, положив оружие на землю и осмотрел свою изрезанную кисть. Кровь стекала с пальцев на песок, скапливаясь маленькую лужицу. Оглядев увечья, командир стражников