Павел и Мирлис поджидали около дома. Как всегда, оборотень возник, словно из-под земли.

— Ну, что?

— Всё нормально. Василиса обещала вечером отправить меня домой. Но сказала, что канал перехода теперь требует больше энергии, чем когда-либо. Ей надо подготовиться.

Павел взял у меня из рук здоровенный ключ, который я никак не могла провернуть в замке, и с лёгкостью открыл дверь. Я благодарно кивнула и продолжила:

— Проходите в дом. Подождём Еремеевну, мне кажется, она с Василисой тоже о вас поговорит.

Войдя, первым делом заглянула в печь — горшки курились таким ароматом! Едва не захлебнулась слюной. Но не есть же без хозяйки, придётся подождать, несмотря на проснувшийся аппетит.

Мирлис, почуяв запахи, тоже сунулся к печи, пришлось шугануть рыжего обжору.

Отогнав Мирлиса, повернулась к Павлу.

— А теперь расскажите-ка мне, как тут оказались, и почему этот «рыжик» до сих пор в шкурке ходит.

— Всё просто, — Павел удобно откинулся на стену, поглядывая в расположенное напротив окно. — Когда были в переходе этот мелкий мерзавец попытался вырваться. Зачем, понять не могу. Ведь не оторвали бы ему голову, честное слово!

— Я нечаянно, — пробормотал Мирлис, отодвигаясь подальше от руки Павла.

— За нечаянно бьют отчаянно, — укоризненно ответила я. — Заметила его демарш, но думала, ошиблась.

— Нет, к сожалению. В общем, во время перехода такие вещи не рекомендуются, вот нас и занесло. Хорошо, хозяин здешней гостиницы меня знает. Он нас и приютил. Я хотел к Телистариону отправиться, но оказалось это сопряжено с проблемами. Надо искать кого-то из наших. Почему-то здешний переход мне не подчинился, сколько ни вызывал.

— Знаешь, у Михала переход вообще исчез, и он ничего не может сделать. А меня вынесло прямо к Яге.

— Тебя-то каким ветром к нам занесло.

— Сама не знаю, — замялась я.

— Любопытство её одолело, — подал голос Мирлис, решив, что опасность подзатыльника миновала.

— Чья бы корова мычала… — оборвала рыжего.

Павел хмыкнул:

— Оба хороши. Хорошо, будем разбираться, что происходит. А происходит неладное.

— Слушай, мне говорили, после заклинания Мирлиса колдовство не так работать стало.

— Чушь, — махнул рукой парень, — колдовство не может работать так или не так, а уж каналы перехода это и вовсе вещь нашим чародеям неподвластная. Их сеть была отлажена ещё Великими Магами, и никому не подчиняется…

— Но Михал…

— Именно это меня и беспокоит. — Павел задумался. — Понимаешь, Михал — один из самых сильных магов нашего времени. Если уж и он концов не нашёл, не знаю, что произошло. Да и заклинание, которое прочитал Мирлис… Телистарион много раз пытался разобраться, что произошло, и как. Но так ничего и не понял. У нас сложилось впечатление, что кто-то всё это подстраивает, но вот кто? Магов такой силы в нашем времени нет!

— Ладно, — решилась я, — отвернитесь!

Едва оба, недоуменно переглянувшись, отвернулись, залезла под платье и вытащила на свет божий Талисман Радуги.

— Вот, нашла в лесу русалок, — и протянула цепь.

Оба застыли обернувшись.

— Это невозможно! — Павел едва не закричал. — Талисман Радуги утерян много веков назад, когда ни никого из нас ещё и в проекте не было!

— Михал сказал то же самое. Но факт есть факт. На меня напали русалки и их крепко пожгло, едва ко мне прикоснулись. Пришлось оставить в покое. Перевёртыши тоже ничего не смогли сделать. Так что талисман настоящий.

Мирлис сидел, застыв, с круглыми глазами похожими на плошки. Похоже, они так и останутся, если не принять срочных мер. Павел не обращал внимания на подопечного, поглощённый разглядыванием цепи, переливавшейся цветами радуги. Я обратила внимание, что когда Павел приближался к талисману, тот не реагировал на него, как на русалок. Может потому, что оборотень не питал ко мне враждебных намерений?

— Хотел бы я услышать о твоих похождениях за эти дни, — обрел дар речи Павел, откинувшись назад, и даже не сделав попытки прикоснуться к цепи.

Мирлис от его голоса тоже вроде как очнулся, но потянулся вперед, попытавшись прикоснуться к талисману, за что и получил тут же по лапе, причём не от меня — от Павла.

— Не лезь, ты не представляешь даже какая это силища!

— Михал сказал, — кивнула я. — Но я ею пользоваться не могу. Давайте, расскажу вкратце о путешествии, а потом решим, что делать… Может, ты возьмешь?

Задумчиво всмотрелась в сокровище.

— Хочешь отдать мне? — Павел внимательно всмотрелся в меня. — Михал сказал, что талисман примет только того, кому ты отдашь его сама?

— Сказал.

— Так как?

Прислушалась к себе. Павел мне нравится, а может даже больше, но отдать цепь?.. Что-то внутри сопротивлялось этому. Жалобно посмотрела на парня — кажется, он понял.

— Не спеши. Такими дарами не разбрасываются, и, попав не в те руки, такие дары приносят много бед. Оставь у себя. С ним безопаснее.

Облегченно перевела дух, и, приказав обоим отвернуться, вернула цепь на место. Потом устроились вокруг стола, и я кратенько, без особых подробностей, рассказала о пути в стольный град Васильевск. В конце рассказа, попросила Павла помочь Инару осуществить его мечту.

— Понимаешь, время сейчас странное, скажем так — переломное. Если такие артефакты стали появляться на свет — значит, что-то грядёт. Присмотрюсь к пареньку, но, можешь не беспокоиться, если Михал его наставник — парень получит возможность стать тем, кем хочет.

Едва закончила рассказ, в дверь постучали. Выглянула в окно, из которого было видно крылечко, и стоявшая на нем девчушка.

— Росана, заходи. Что стряслось?

— Да ничего. Царевна прислала платье, сказала не гоже тебе ходить как простолюдинке.

Удивленно посмотрела на приятелей. Те ответили недоуменными взглядами. Но, напрягать девочку расспросами или отказами не стала, и, взяв узел с одеждой, отправила Росану восвояси.

— Ну, и что это значит? — первым подал голос Мирлис.

— Хотела бы знать. Зачем мне наряд боярышни? Неужели я ей так понравилась?

Держала в руках расшитое травами шёлковое платье. На столе лежали какие-то ленты, украшения… Странное ощущение вызвал наряд. Вроде всё, как и должно быть. Покрой знакомый, видела такой в музее, и вышивка. А всё-таки что-то не так. Казалось, на вышитых по подолу цветах, переливались капельки росы, и ветерком шевелило травы. Это невозможно объяснить словами, но вышивка жила. Окончательно убедилась в этом, заметив, как на цветок опустился крохотный пронзительно голубой мотылек.

— У меня ощущение, словно платье живое!

— Всё возможно… Эльфийская работа. Они и ткани, и нитки для вышивки, говорят, из трав да цветов делают, с примесью лунного да солнечного света. Такое платье с полгорода стоит, об украшениях и не говорю, — задумчиво протянул Павел. — Ох, не нравится мне всё это. Василиса