— Уж больно Хромой подлый! — пожаловалсяЮрик. — Никакого терпения на него нету!

— Верю, — кивнул Леня, — но заказывать его несоветую. Придумай, как по-другому от него избавиться.

Юрик задумчиво почесал затылок, совсем по-взрослому вздохнули кивнул Лене:

— Есть кое-какие идеи. Но они еще сырые, подожду пока.

Когда Леня с Лолой, нагруженные продуктами, явились вквартиру к Зинаиде, там бушевал здоровый коммунальный скандал. Крашеная,завитая мелким бесом блондинка лет тридцати с хвостиком прижимала руки кплоской груди и орала визгливо что-то насчет выживших из ума старух и поганыхмопсов. Гренадерского вида девица ростом не меньше метра восьмидесяти иразмером ноги примерно сорок третьего молча стояла в углу кухни и переводилаглаза с блондинки на Зинаиду Викентьевну, которая, поджав губы, с каменнымвыражением лица помешивала суп на плите. В промежутках между взвизгамиблондинки из комнаты Зинаиды слышался плач Пу И.

Оглядев обитателей кухни, Маркиз только покачал головой:снова все жильцы, не считая Зинаиды, были новые.

Лола ахнула, бросила сумки прямо на пол и устремилась вкомнату. Пу И сидел на диване на вытертой плюшевой подушке, бывшей когда-томалиновой, и делал вид, что ему очень плохо. Он тоненько старательно скулил,призывая бессердечную хозяйку. Лола схватила его на руки, наскоро ощупала,убедилась, что песик вымыт, вычесан и очень хорошо накормлен. Что у него целывсе конечности, не поцарапан нос и не болят ушки. То есть на первый взгляд с еененаглядным Пу И было все в полном порядке.

Но ведь ребенок плакал, плакал так горько, что сердце у Лолыперевернулось.

Не выпуская свое сокровище из рук, Лола бросилась на кухню.

— Это кто тут «поганый мопс»? — спросила она вродебы тихо, но отчего-то все присутствующие услышали.

Лола ведь закончила театральный институт, изучала тамсценическое мастерство и декламацию, она умела заставить себя слышать.

— Это кто тут «выжившая из ума старуха»? —подхватила обрадованная Зинаида слабым фальцетом, но ее тоже все услышали.

— Шляются к тебе всякие, — заорала блондинкаЗинаиде, Лолу она упорно старалась не замечать, — да еще собаку в квартирупривели! Да хоть бы собаку, а то так, дрянь какая-то мелкая! Только и умеет,что в туфли гадить!

Маркиз тотчас сообразил: Пу И, обласканный и накормленныйЗинаидой, малость очухался и принялся за свою любимые проделки. Обычно он рвалколготки, стягивал на пол скатерти, сбрасывал бьющиеся предметы, особенно любилсбрасывать горшки с цветами, поэтому дома они были намертво закреплены настенах — Лола устала убирать черепки и землю.

У Зинаиды Викентьевны было много цветов, но Пу И непокушался ни на цветущую герань, ни на многочисленные кактусы, а огромный лимонв кадке ему было просто не сдвинуть с места. Трюк с обувью Пу И проделывалтолько с людьми, которые ему очень неприятны, — все же он был хоть ихулиганом, но не таким уж противным псом.

— За «мелкую дрянь» ответишь! — в голосе Лолы тожепоявились визгливые нотки.

— А может, она заразная? — продолжала блондинка,никак не отреагировав на выпад. — Может, у нее глисты? Или блохи?

— У тебя у самой глисты, — тут же выпалилаЛола, — и блохи, и еще педикулез!

Еще нервная почесуха, опоясывающий лишай, прогрессивныйпаралич и пляска святого Витта!

— Что такое пляска святого Витта? — громкопоинтересовалась огромная девица.

— Это когда больной все время трясется, — доступнообъяснил Маркиз, чтобы не вдаваться в ненужные подробности.

— Точно, трясется она! — заржала девицагромко. — Вон, глядите!

Плоскогрудую блондинку била крупная дрожь, зубы стучали.

— Нина, Нина, — испугалась сердобольная ЗинаидаВикентьевна, — что с тобой? Тебе плохо?

— Еще и припадочная! — торжественно припечаталаЛола и удалилась, чтобы последнее слово осталось за ней.

— Ой, — басом вскрикнула девица, — и правда,припадочная! «Скорую» вызывать надо!

— Не надо, — успокоил ее Маркиз, — это у неенервное.

Он достал из принесенного пакета бутылку коньяка, налил вподставленную Зинаидой чайную чашку и влил блондинке в рот. Через некотороевремя та перестала дрожать и успокоилась.

— Нервная ты очень, Нина, — заговорилаЗинаида, — так и, правда, припадочной станешь. Ну подумаешь, собачка лужусделала, а ты уж сразу орать…

— Лучшие туфли! — плачущим голосом воскликнулаблондинка и снова прижала руки к плоской груди. — Он нагадил в мои лучшиетуфли!

Леня тут же протянул ей остатки коньяка в чашке.

— И мне плесните, — попросила девица, — ятоже перенервничала.

— Не квартира, а филиал психушки! — донесся изкомнаты голос Лолы.

Инцидент был исчерпан. Мелкозавитая блондинка удалилась ксебе нетвердыми шагами. Леня тоже поднялся.

— Слышь, сосед, — окликнула его гренадерша, —у тебя сигаретки не будет?

И когда Леня дал ей прикурить, осведомилась, заглянув вглаза и усмехаясь:

— А няня для собачки не требуется?

А то я запросто…

Тут же на пороге комнаты появилась разгневанная Лола, укоторый был отличный слух, и девица разочарованно ретировалась.

На следующий день без десяти два Маркиз и Лола приехали настанцию метро «Технологический институт». Они быстро нашли телефонную кабинку,описанную пленницей, которая все еще спала в котельной.

— Покрутись здесь на всякий случай, — сказалМаркиз, — посмотри за кабинкой. Что-то мне подсказывает, что Хорек и наэту сторону пришлет кого-нибудь из своих людей, чтобы проследить запокупателем.

Лола подошла к расположенному неподалеку книжному киоску исделала вид, что рассматривает детективы в ярких глянцевых обложках, а Леня попешеходному переходу перешел на другую часть станции и скоро нашел там вторую,точно такую же будку, которую отделяла от первой стена.

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что за будкой поканикто не следит, он вошел в нее и быстро ощупал заднюю стенку. Металлическаяпластинка с правилами пользования телефоном висела на одном винте. Маркизосторожно повернул ее и увидел под пластинкой отверстие, сквозь которое можнобыло заглянуть в другую будку. Или передать какой-нибудь небольшой предмет.

«Или выстрелить», — с опаской подумал Маркиз и навсякий случай вышел из будки.

Он нашел очень удачный наблюдательный пункт метрах вдвадцати от будки — оттуда можно было достаточно хорошо видеть все, чтопроисходит возле нее, и не быть замеченным благодаря непрерывному потоку.