– Только одно: родители выгонят Ирму, а она ни в чём не виновата! – парировала Лионела.

– И что же делать? Если я признаюсь родителям, то они меня обязательно накажут, – ответила младшая сестра. – В конце концов, кто тебе дороже – я или чужая женщина?

На следующий день Лионела решила взять вину на себя.

За обедом девочка поднялась с места, вытащила из кармана брошь и сказала отцу с матерью:

– Это сделала я… Просто хотелось полюбоваться этой прелестью, а потом мне было стыдно вам признаться.

Мать нахмурилась и посмотрела вопросительно на своего мужа.

Жан Дэрси был суров:

– Ты будешь наказана, и сурово! Мы с мамой решим в течение сегодняшнего дня, как это будет выглядеть.

В течение всего разговора Даниэла смотрела на родителей и сестру удивлёнными глазами.

– Какое ей придумаем наказание? – спросила мужа перед сном Изабелла.

Неожиданно Жан возразил ей:

– В этой ситуации не всё ясно. Уж очень это не похоже на Лионелу…

– Ребёнок есть ребёнок, – ответила его жена. – Она соблазнилась этой вещью, а потом испугалась рассказать нам об этом.

Утром отец семейства пригласил старшую дочь к себе в кабинет.

– Я тебя слушаю, папа, – кротко обратилась к своему родителю Лионела.

– Скажи, из какого ящика ты похитила брошь? – спросил её Жан.

– Я не помню… – смутилась девочка.

Для отца с матерью это выглядело очень странно: Лионела имела очень хорошую память.

– Что же нам теперь делать? – спросила женщина.

– Ясно одно – необходимо срочно извиниться перед Ирмой. Если бы это сделала она, то Лионела никогда бы не стала брать вину на себя. Наша старшая дочь хорошо относится к Ирме, но это не идёт ни в какое сравнение с её отношением к сестре. Методом исключения у нас остаётся один объект для подозрений – это Даниэла.

За столом Даниэла обратилась к родителям:

– Какое наказание вы решили назначить Лионеле?

Отец нахмурился.

– Оно будет очень суровым, – произнёс он тоном, не предвещавшим ничего хорошего. – Взять мамину любимую брошь из правого верхнего ящика стола из нашей комнаты – это очень серьёзный проступок.

– Она же лежала в левом нижнем ящике… – вырвалось у Даниэлы.

Родители молча переглянулись.

Вечером Лионела подошла к отцу и взяла его за руку.

– Прошу тебя, не наказывай Даниэлу, – попросила она. – Это было всего лишь любопытство.

– Я понимаю это, но твоя сестра должна навсегда понять, что так поступать нельзя.

Лионела разревелась.

В конце концов отец с матерью решили не наказывать младшую дочь.

– Стервозный поступок, – произнёс с негодованием Жан. – Но, слава Богу, она слишком глупа, чтобы довести свою подлость до логического завершения.

– Ребёнок есть ребёнок, – ответила Изабелла умиротворяюще.

Девочки взрослели и становились всё более и более разными – как внешне, так и внутренне. Даниэла постепенно расцветала и превращалась в молодую красавицу. Точёная пропорциональная фигура, тонкая шея и обрамляющие нежное личико светлые волосы – всё говорило о том, что она ещё разобьёт не одно мужское сердце. Мальчики и в школе, и по соседству стали всё больше и больше обращать внимание на младшую Дэрси. Их интерес мог длиться день, может быть, несколько дней, в крайнем случае – неделю. Дело было в том, что с молодой валькирией было совсем не о чем говорить. Даниэлу вообще не интересовало ничего, кроме собственной персоны. Ей был неинтересен ни один предмет, изучаемый в школе, ни театр, ни современная музыка, ни новости в стране и в мире. Да, она не возражала сходить иногда с понравившимся кавалером на танцы или в кафе, но при этом девушке было несвойственно хоть как-то поддержать беседу с молодым человеком.

Лионелу нельзя было считать дурнушкой, но только когда она не находилась рядом с младшей сестрой. Даниэла просто затмевала её. Но, в противовес сестрёнке, Лионела отличалась острым умом, добротой и бескорыстностью. На неё не заглядывалось столько молодых людей, как на Даниэлу, но эти ухажёры расставались с ней только тогда, когда этого хотела она сама.

Всё это очень злило Даниэлу.

Однажды Лионела заболела. Болезнь была несерьёзная, но старшая Дэрси несколько дней не выходила из дому.

Даниэла возвращалась домой с танцев. Очередной парень не соизволил даже проводить её до дому. Внезапно она столкнулась в ста метрах от своего жилища с соседским мальчишкой Моррисом, одним из ухажёров Лионелы.

– Как себя чувствует твоя сестра? – спросил он. – Мне бы хотелось проведать её, только не знаю, насколько это будет удобно.

Даниэла посмотрела на Морриса ангельскими печальными глазами.

– Как ещё женщины могут себя чувствовать после этого… – ответила девушка с притворной грустью в голосе.

– Что ты имеешь в виду? – испуганно спросил снова молодой человек.

– Мне очень не хочется об этом говорить, но думаю, что парень моей сестры должен это знать.

Девушка сделала небольшую паузу и тихо произнесла:

– Моя сестра сделала несколько дней назад аборт от твоего друга Симона.

Моррис постучал в дверь дома своего приятеля. Тот вышел на улицу и, увидев позднего посетителя, удивлённо воскликнул:

– В чём дело, дружище? Неужели этот визит нельзя было отложить до завтра?

– Нельзя! – ответил Моррис и моментально впечатал свой кулак в челюсть своего друга.

Крики и визги, доносившиеся с улицы, привлекли внимание родителей Симона и случайных прохожих. Драчунов быстро разняли и привели в дом.

Когда отец Симона узнал о причине их конфликта, то он рассмеялся.

– Почему вы смеётесь? – резко спросил Моррис.

– Потому что ты без причины напал на моего сына.

Мужчина продолжил:

– Должен сказать тебе, что я – известный гинеколог в этом городе и многие местные молодые девушки и женщины приходят ко мне на приём. Нравы сейчас действительно свободные, и очень часто причиной такого визита бывает пикантная ситуация, но иногда бывает и плановое обследование. Несколько дней назад ко мне приходила и Лионела Дэрси. Редкий случай в наши времена, но она в своём возрасте ещё осталась девственницей. Абсолютно ясно, что эта девушка не могла за это время переспать с Симоном, узнать о своей беременности и ещё успеть сделать аборт. Кто тебе сообщил эту ерунду?

Жан Дэрси орал на плачущую Даниэлу, не выбирая выражений. Изабелла, полностью согласная в душе со своим мужем, придерживала его за руку, боясь, что он может совершить акт детоубийства.

Полчаса спустя в комнату родителей зашла Лионела. Она была ещё очень бледна после болезни. Девушка поцеловала кротко в щёку каждого из родителей и обратилась к ним: