Гость устроился на мягком стуле спиной ко мне и уплетал за обе щеки, низко склонившись над тарелкой и явно забыв о хороших манерах. И я бы хотела обмануться – ну мало ли на свете эльфов? И мало ли их носит дурацкие камзолы нежно-салатного цвета в обтяжку? Да и обладателей серебряных волос наверняка и не сосчитать! Но спина эта тощая, острые плечи… а главное, потеплевший знак на запястье и странное ощущение под ложечкой – как будто я вижу очень близкого мне человека…

– Вирни! – рявкнула я. – Ты что тут делаешь?!

Невежливо, да, но ведь и время – семь утра!

Эльфик замер и выпрямился. Громко сглотнул, вскочил и изобразил поклон.

– Леди Тильда, я… рад, что вы наконец-то дома! – сообщил он срывающимся фальцетом.

А я уже не рада…

– И ты должна меня понять! – заявил Вирниэль, плюхаясь обратно на стул. – У меня нет другого выхода.

– Это ты о чем? – подозрительно спросила я.

– Я о том, что… В общем, я теперь здесь живу. – И уточнил: – С тобой!

У меня аж дар речи пропал. В отличие от моего фамилиара.

– Чудненько! – фыркнул Жозик. – Вот она, настоящая любовь! Променять огромное дерево на жалкий домишко! Без слуг, без маменьки! Неужто вас, лоэр, проняло наконец чувствами к истинной паре? Ну поздравляю вас, всячески поздравляю! И тебя, Тиль, тоже! – добавил он, поворачивая ко мне морду.

Эльфенок густо залился краской – даже ушки заалели, а я наконец опомнилась.

– Что значит – живешь?!

– То и значит, – буркнул Вирни, отворачиваясь.

– Нет, подожди… Какого демона?! Я же тебе объяснила все! Мне глубоко плевать на… В общем, убирайся отсюда. Хочешь поговорить – приходи после обеда. А лучше вечером! Завтра!

– Чары любви невозможно отринуть! – влез Жозефин, и я, не сдержавшись, пнула его. Легонько, но кот возмутился: – Вот ты злая, Тиль! И бесчувственная!

– Ой, милая, ну правда, ну что ты! – Милана отставила миску и, подбежав ко мне, обняла за плечи. – У мальчика ситуация, ты хоть его выслушай сначала.

– А то я не знаю его ситуацию!

– Леди Тильда, я вынужден настаивать, – твердо сообщила эта малолетняя ушастая поганка. – И ты… и вы! Как моя истинная пара, вы должны понять.

– Это что же я должна понять? – тихо спросила я, приближаясь.

Все-таки доля правды в рассказах о темных ведьмах есть. Не зря все-таки от нас шарахаются. Умеем вот, когда хотим. А я хотела!

Пятиться Вирни было некуда, но он вжался в спинку стула и опять поменял цвет. Побледнел, то есть, аж до зелени, почти в цвет своему камзольчику. Голубые глаза заметно увеличились в размерах, и эльфик перепуганно забормотал:

– Я нет! Я не это… Он неправ! – Тонкий длинный палец ткнул в кота. – Я не с чувствами! Я просто это…

– Он ушел из дома, Тиль, – пояснила Милана, поглаживая меня по руке. – Ну что ты хочешь от мальчика? Ему больше некуда идти, понимаешь?

Пока не понимаю.

– Зачем ты ушел из дома? – продолжила я допрос, нависнув на мальчишкой. – И что значит – некуда идти?! Да у тебя толпа родни!

– Любой родственник вернет его домой, – фыркнул Жозик. – Тиль, его сейчас удар хватит, прекрати!

Логично, на самом деле. По обоим пунктам. А как бы славно: вот наследник рода Вечно Зеленой Сосны хватается за сердце и падает со стула, я вызываю его отчима и умоляю спасти мальчика… и мальчика увозят, увозят далеко-далеко, на приморский курорт, лечить, отдыхать…

Эх, мечты…

Я отошла от съеженного эльфенка, уселась за стол и схватила истекающий маслом, теплый еще рогалик. Немытыми руками, ну да зараза к заразе не пристает…

Милана тем временем причитала над гостем, кидая на меня укоризненные взгляды.

– Ты кушай, лоэрчик, кушай! Вот я тебе сейчас сметанки подложу… Худенький-то какой, и не кормят, что ли, дома! Косточки все наружу, бедный мальчик!

– Не в коня корм, – любезно подсказал Жозик. – А мне сметанки?

– Я не мальчик! – огрызнулся Вирни, но принялся сворачивать блин в трубочку. Дрожащими руками. Ну хоть так.

– Ой, прости, не мальчик, конечно! – затараторила ведьмочка. – Ну вот будешь хорошо питаться – и не примет больше никто за мальчика! Все образуется, не расстраивайся! Мама все поймет, и Тиль тоже! Правда, Тиль?!

– Так что у тебя случилось? – мрачно спросила я, прожевав.

Эльфик покосился на меня и вздохнул.

– Ну… Да, я ушел из дома.

– Причина?

– Они меня достали! – горячо сказал Вирни. – Каждый мой шаг контролируется мамой! А если не мамой – то еще кем! Даже в дозоре тот же дядюшка с меня глаз не спускает, а сам мне десятый лист на соседском дереве! Я устал и больше не хочу! Желаю быть самостоятельным, – пафосно заявил он и снова поднял на меня прекрасные глаза. – Обрести свободу! Творить, наконец, не оглядываясь на тех, кто мешает мне развиваться!

Я сидела, подперев ладонями подбородок, и невольно ощущала… ну да, сочувствие.

Сочувствие к самовлюбленному, агрессивному, избалованному подростку, который хочет быть центром мира прямо сейчас, без труда и бесплатно. Уверенному в своей безнаказанности, в своей неотразимости, в своем глубоком уме и в непроходимой тупости окружающих. Да чего там! Я и сама такая была. И не так уж давно…

– Потому я решил, что буду жить с тобой! – продолжал Вирни. – И дело вовсе не в том, что мне больше негде!

– Конечно-конечно, – пробормотал Жозик, не отрываясь от мисочки со сметаной.

– Я решил, что никто не может больше мне указывать! Я не позволю! И первый мой шаг – воссоединение с истинной парой!

По счастью, я не успела открыть рот.

– Позвольте прервать ваш страстный монолог? – мурлыкнула вдруг Корица, спрыгивая с перил. – Очень хотелось бы узнать, что именно вы собираетесь творить, благородный лоэр?

Мальчишка опять покраснел и скромно, но горделиво ответил:

– Я пишу стихи, уважаемая фамилиара.

О не-е-ет… только не это!

– О любви к прекрасной Гарили? – не удержалась я.

– Гарриэли! – поправил Вирни. – Гариль – это мой троюродный дядя, ну ты видела его, тогда, в лесу. И нет! Это все в прошлом.

Он подумал и добавил:

– За черной стеной беспрецедентного предательства.

– Чего, изменила? – с глубоким любопытством осведомился кот. Даже жрать перестал.

– Тиль, мне кажется, или твой фамилиар надо мной глумится? – обиженно спросил эльфик.

– Тебе кажется, – успокоила я. – Ладно, я поняла. Но ты не забыл, что у меня нет никакого желания с тобой соединяться?

– Не забыл, – несчастным голосом ответил Вирни. – Но мы могли бы пожить вместе и лучше узнать друг друга.