эффект, пишут исследователи, позволяет заключить, что пестициды могут быть основной причиной роста смертности пчел, в том числе в результате синдрома разрушения пчелиных семей – катастрофического явления, когда пчелы внезапно покидают улей.

Затем производители пестицидов начали кампанию, которую Петтис сравнивает с пренебрежительным отношением табачной промышленности к ученым, когда те заявили о связи курения с различными видами рака. Его работу критиковали за отсутствие фактических данных, собранных в полевых условиях, и стремление вернуть прежние трудные времена, когда приходилось проводить многократные массовые опрыскивания сельскохозяйственных культур. Петтис заметил, что департамент ограничивает его взаимодействие с прессой по поводу сделанных открытий и не дает встречаться с общественностью для обсуждения этой темы. Конгрессмен от партии республиканцев упрекнул Петтиса в том, что при обсуждении неоникотиноидов тот «не придерживается сценария». Петтиса понизили в должности; в конце концов он подал в отставку. «Они поставили под сомнение все, что можно, – рассказывает Петтис. – Полагаю, защищали свой статус-кво».

Производители пестицидов финансировали группы, которые оспаривают исследования, подтверждающие вред неоникотиноидов, привлекали на свою сторону ранее критически настроенных ученых и поддерживали инициативы в области охраны здоровья пчел, ориентированные скорее на борьбу с клещами, а не с химикатами. Как следует из электронной переписки, Monsanto, которая теперь принадлежит Bayer, пыталась организовать кампанию по дискредитации ученых, связывающих гербицид «Раундап» с онкологическими заболеваниями, а Bayer тем временем создавала видеоролики, где люди, обеспокоенные проблемой пестицидов, изображались беседующими с цветами конспирологами, а вредные последствия химикатов занижались. «Правда в том, что наш организм каждый день сталкивается со всевозможными химическими веществами, и это нормально», – говорит голос за кадром, когда кубик сахара падает в чашку чая, а женщина красит губы помадой.

Нельзя с уверенностью сказать, что такие усилия сыграли какую-либо роль в подрыве деятельности законотворцев или понижении Петтиса в должности, но это само по себе показательно. «Когда я потерял доверие Министерства сельского хозяйства США и лишился возможности говорить о болезнях и проблемах пчел, мне стало некомфортно, и я решил подать в отставку, – говорит Петтис. – Теперь, оглядываясь назад, могу сказать, что на нас оказывали большое давление, причем самыми разными способами. Было очевидно, что производители пестицидов недовольны моими заявлениями». Bayer, со своей стороны, отмечает, что число колоний медоносных пчел во всем мире за последние полвека выросло. При этом компания старается не упоминать о динамике численности диких пчел и о том, что при использовании обработанных неоникотиноидами семян для поддержания прежних объемов урожая дополнительно потребуется 1,2 миллиона гектаров сельскохозяйственных угодий. Конечно, ситуация неоднозначная, и далеко не все из многочисленных угроз, нависших над пчелами, исходят от нескольких транснациональных корпораций. Но постоянное использование наиболее опасных пестицидов, которое независимые эксперты считают причинением вреда здоровью людей и окружающей среде в целом, по-прежнему остается финансовой необходимостью для отрасли.

Как показывают данные, подготовленные ведущим аналитиком аграрного бизнеса Филипсом Макдугаллом, в 2018 году пять крупнейших производителей химикатов продали особо опасные пестициды на сумму 4,8 миллиарда долларов, что составило более трети от их общего дохода. Около 10 % всех продаж этих компаний приходится на пестициды, признанные токсичными для пчел. Поддержание таких объемов в значительной степени зависит от того, смогут ли надоедливые ученые и предвыборные кампании запугать политиков и общественность.

Когда в 2018 году Европейский союз решил запретить применение клотианидина, имидаклоприда и тиаметоксама, трех наиболее распространенных неоникотиноидов, на открытых полях, это серьезно ударило по производителям пестицидов. ЕС ранее ограничил использование химикатов для обработки цветковых растений, которые привлекают пчел, например для масличного рапса, но решился на более строгий запрет, когда анализ показал, что эти вещества по-прежнему представляют серьезную опасность для пчел, а также для здоровья почвы и водоемов. Такой жесткий курс стал первой законодательной попыткой противостоять кризису насекомых с тех пор, как эта проблема попала в сферу внимания общественности, и был с ликованием встречен сторонниками кампании. «Разрешение на использование неоникотиноидов четверть века назад было ошибкой и вело нас к экологической катастрофе, – торжествующе заявил Мартин Дермин в сети Pesticide Action Network Europe в день принятия решения. – Сегодняшнее голосование войдет в историю».

Некоторые страны Европейского союза пошли еще дальше. Франция дополнила трио запрещенных Европейским союзом неоникотиноидов тиаклопридом и ацетамипридом, распространив запрет не только на открытые сельскохозяйственные угодья, но и на теплицы. Тем временем Австрия, Чешская Республика, Италия и Нидерланды приняли меры по ограничению использования гербицида – глифосата. Германия, страна, где располагается штаб-квартира Bayer, правообладателя торговой марки «Раундап», объявила о планах сделать то же самое к 2023 году. «То, что вредит насекомым, вредит и людям, – высказала свое мнение министр охраны окружающей среды Германии Свенья Шульце. – Нам нужно больше гудения и жужжания».

Заманчиво думать об этих запретах как о панацее, которая приведет к возрождению насекомых в Европе, но в реальности это сопряжено с трудностями. Неоникотиноиды, видимо, долгое время сохраняются в окружающей среде: следы запрещенных химикатов продолжают находить в пчелах и нектаре в течение нескольких лет. К тому же нет уверенности в том, что следующая партия средств, направленных на уничтожение сельскохозяйственных вредителей, не окажется столь же опасной.

Никто не осудил бы Дэйва Гулсона, если бы он отпраздновал победу после того, как убедил более 240 других ученых подписать открытое письмо, призывающее к международному запрету неоникотиноидов. Однако ученый не питает иллюзий на этот счет. Предыдущий триумф над ДДТ должен был стать краеугольным камнем наследия Карсон и ослабить давление на мир природы, и все же насекомые никогда прежде не оказывались в более сложной ситуации, чем сейчас. Отказ от нескольких видов оружия не изменит ход войны, если стратегии ведения боя останутся прежними. «Похоже, мы снова и снова совершаем одну и ту же ошибку», – говорит Гулсон.

За три десятилетия исследователи собрали достаточно данных о влиянии неоникотиноидов, на основании которых Европейский союз ввел свой запрет. Новый класс инсектицидов, когда он появится, обнулит счетчик исследований. Модель давления и освобождения будет повторяться, пока сохраняется современная форма ведения сельского хозяйства. «Это бесконечный цикл. Вы что-то запрещаете, заменяете чем-то другим и двадцать лет спустя вдруг понимаете, что оно тоже наносит вред окружающей среде, – говорит Гулсон. – Вы снова вводите запрет, и все повторяется».

За пределами Европы цикл длится еще дольше. Производители пестицидов надеются значительно увеличить продажи в Африке, на континенте, где в Гане появились первые доказательства того, что широкое применение неоникотиноидов при выращивании какао наносит вред естественному опылителю растений – мошке. Химикаты также сократили численность естественных врагов некоторых вредителей какао с последующим ростом численности последних – тревожная новость для любителей шоколада.

В США некоторые маневры по ограничению неоникотиноидов, начатые