даже крошку, ведь держали их на скудном пайке. Вина в этот раз не предоставили. Моряк просто опасался отдать пленникам любой сосуд с напитком.

– Да, соленным заедать жажду, – покачал головой Эгрегий. – А что будет дальше.

Он взглянул на Виала и спросил:

– Что еще ты предпримешь такого умного?

– А если бы тебя за борт потащили.

– Так не потащили же. К тому же мы ничем не обязаны этому кемилцу.

– Ты еще скажи, что это он нам должен, ведь благодаря нам, он обрел свободу.

– Не нам, а тебе, не забывай об этом.

– Как тут забыть, если ты напоминаешь постоянно.

Эгрегий сказал, что всегда будет напоминать. Даже если они выберутся из плена. Несмотря на обиду, он все же передал Виалу паек.

На Мустифа они снова ничего не разделили, а без вина размочить хлеб уже не было возможности. Во рту Виала было сухо, так что и другой вариант кормежки тоже исключался.

Парень все же умрет. Уже четвертый день он не приходит в себя и нормально не питается. А без этого не будет восстановления.

Виал сжевал свою порцию. Пусть сыр и оливы были солеными, а хлеб походил на кусок высушенной глины, все же отказываться от пищи нельзя. В ней тоже содержится влага. Слишком мало, еда тяжелым комком осела в животе и долго мучила пленников.

– Зато нам реже требуется на палубу, – подбодрил спутников Эгрегий.

– На то они рассчитывали? – спросила Хенельга.

Некоторое время они дискутировали на эту тему. В основном бесполезный треп, но он помогал забыться, на время отвлечься.

К полудню солнце раскалило палубу. Гребцы покинули скамьи, расположились под тентами. Корабль шел в дрейфе, управляемый только кормчим. В такую жару команду изводить ни один навклер не станет. Тем более, скоропортящегося груза здесь не было. Кроме потеющих в затхлом трюме пленников.

Гирцийцы мечтали выбраться на палубу, думали только о воде, что окружает их со всех сторон. Менее чем в футе от них теплые воды Сикании. Вот бы окунуться в них. Жажду это не утолит, но позволит охладиться.

Вымаливать глоток воды никто из пленников не собирался. Ведь все равно их просьба не будет удовлетворена, зато страдания повеселят данаев.

Мачту не возвращали на место, что удивило Виала. Но он вскоре забыл об этом. Пока солнце не переместилось так, что жарило сквозь решетку прямо в трюм. Спастись от света не было возможности. Слишком тесно.

Мустиф остался прямо в лучах солнца, начал стонать и ворочаться. Его глаза под веками безумно вращались, тело била мелкая судорога.

– Отходит, – проговорил Эгрегий.

– Надеюсь, его дух прицепится к проклятому кораблю.

Виал кивком согласился с Хенельгой. Куда еще деваться духу умершего в море. Так и будет скитаться вместе с этим судном.

Своими кандалами Виал процарапал в досках обращение к Мефону. Так же он поступил на корабле Арса, прежде чем тот пошел ко дну, объятый пламенем. Судьба навклера данаев, его команды и судна теперь в руках Хозяина вод.

Этот бог уже доказал, что сильнее местного. Пусть уж заберет себе второе судно.

Эгрегий и Хенельга заметили, что пишет их товарищ.

– А если мы с ним пойдем ко дну? – спросил Эгрегий.

– Я не боюсь встречи с нашим покровителем.

– Да и я тоже, но спешить к нему не собираюсь.

– Значит, будем пытаться выбраться.

Как – он не ответил. Надо уметь воспользоваться подвернувшимся шансом. Планирование не принесет пользы, слишком много случайностей в жизни мореходов.

Пленники полагали, что их оставят в покое до самого вечера, когда придется пройтись к гальюну. Чуть позже полудня, когда жара начала спадать, у трюма появился навклер в компании моряков.

Лицо его было прекрасно багровым, нос распухшим, а глаза заплыли. Приятные перемены, но вряд ли он пришел поблагодарить гирцийцев за работу с его лицом.

Решетку откинули. Моряки, вооруженные копьями, подошли ближе к трюму.

– Вылазь, гирцийский навклер, – приказал данай.

– Да мне тут уютно.

– Вылазь, а то выкурим тебя оттуда! Тебе есть, что показать. Понравится это.

Против воли Виал заинтересовался. Морда у даная была перекошенной, но на ней читалось злорадство. Убивать его вроде не собирается.

– Да как же я вылезу? – Виал громыхнул кандалами. – Сам же повесил этот браслетик.

– А, это не бойся, мы тебе поможем.

Данай обернулся к своим людям, скомандовал подать трос с крюком.

На месте мачты был установлен столб, к которому крепилась стрела простенького крана. Продольная растяжка усиливала балку, отчего кран походил на инструмент геометра. Этим простым краном поднимали груз.

Стрела как раз встала над люком в трюм. Опустился канат, на конце которого болтался железный крюк. Крюк можно было поменять на щипцовые захваты или иные приспособы. Подобное Виал сам использовал на крупных кораблях, аналогичные краны, но большего размера использовались как оружие в морском сражении.

Виал знал, что не сможет подняться. Чтобы не позориться, добровольно забросил цепок на крюк, дождался пока его вытянут на палубу. Кандалы больно впились в запястья, суставы затрещали. Сдержать стона не удалось.

– Да ты сам выглядишь хорошо, – посмеялся данай.

Некоторое время пленника подержали на весу, а затем стрелу переместили. Пленник оказался на левом борту. Трос ослабили, пока Виал не коснулся стопами палубы.

Полностью беззащитный, обездвиженный – легкая добыча. Порой на судах развлекались, используя пленников в качестве живой мишени. Виал и сам таким занимался, а теперь вот оказался на месте своих жертв.

– На что спорил то? – спросил Виал у навклера. – Смотри, не проиграй, глазки заплыли.

Данай моргнул, а затем искривил рот в усмешке.

– Нет, ты поживешь. Достаточно поживешь, чтобы услышать все. Не увидеть, но у нас дома слухи доходят из метрополии.

Он подошел к висящему пленнику, развернул лицом к левому борту.

Там в десяти корпусах от торгового судна на волнах раскачивалось два десятка длинных судов. Черные, смоляные бока, конские головы и рыбьи хвосты. Паруса убраны, весла