Макаров зыркнул взглядом по сторонам — соседние столики были пусты. Тогда он чуть нагнулся вперед и негромко проговорил:

— Я знаю о вашей беде, сеньор Фелисиано.

Полицейский чуть прищурился.

— Вот как, — проговорил он без всякой интонации. — Продолжай, я тебя внимательно слушаю.

Я знаю, что ваша жена лежит в больнице и что без срочной операции она умрет.

Макаров увидел, как пальцы сержанта сжались в кулаки.

— Дальше, — потребовал тот.

— Я также знаю, что денег на операцию у вас нет и что взять их вам негде.

Теперь сержант смотрел на Макарова с нескрываемым любопытством. Однако сквозь любопытство сквозила такая лютая злоба, что Миша подумал, не сбавить ли ему обороты.

— Чего замолчал? — глухо осведомился полицейский. — Продолжай. Ты ведь хочешь мне что-то предложить? Я прав?

— Правы, — кивнул Миша. — Я могу вам помочь. Если вы поможете мне.

Сержант взял со стола чашку с кофе и сделал большой глоток. Почмокал толстыми губами и поставил чашку на стол. После этого взглянул на Макарова угрюмым взглядом и сказал:

— Значит, вы хотите мне помочь. А в чем будет выражаться эта помощь? Ведь помочь можно по-разному. Большинство моих знакомых предпочитают помогать мудрыми советами. И от этих советов меня уже мутит. Если вы тоже будете мне что-то советовать, я возьму вас за шиворот и…

— Уверен, что вы не нуждаетесь в моих советах, — оборвал его разглагольствования Макаров. — Единственное, в чем вы действительно нуждаетесь, — это деньги.

— И вы готовы мне их дать? — прищурил глаза сержант Фелисиано.

Макаров кивнул:

— Да.

— А что взамен? — Спрашивая это, сержант сильно понизил голос, и Миша расценил это как хороший признак. — Что я должен сделать? Убить кого-то?

Макаров отрицательно покачал головой и сказал:

— Наоборот. Спасти.

— И кого я должен спасти?

— Человека. А точнее — двух. Двух русских, которых вы арестовали два дня назад.

Глаза сержанта стали непроницаемо черными. На смуглых скулах заиграли желваки. Несколько секунд оба молчали. Первым молчание прервал полицейский.

— Я не знаю никаких русских, — медленно, негромко и четко проговорил он. — И знать не хочу.

— Знаете, — возразил Миша, но уже не таким благодушным и приветливым голосом, как прежде. — Знаете, потому что это вы с тремя вашими коллегами проводили задержание. Поймите, сержант, я не требую от вас слишком много. Просто скажите мне, где их держат.

Взгляд полицейского стал недоверчивым.

— И это все?

Макаров кивнул:

— Все.

— Постойте… Давайте обо всем по порядку. Я скажу вам, куда отвез этих типов, а вы оплатите операцию моей жены. Я правильно понял?

— Абсолютно.

Полицейский вздохнул:

— Трудную задачку вы мне подкинули, сеньор Микеле.

— Трудную?

— Конечно. Это вопрос принципа, а значит — совести.

— Ничего трудного, — возразил Макаров. — У вас нет выхода. Меньше чем полчаса тому назад вы заявили сестре своей жены, что готовы пойти на все. И вы пойдете на все. Если нет — Паола окажется права. Смерть Марии будет на вашей совести.

Сержант молчал, угрюмо разглядывая свои руки.

— Вы готовы взять на себя такую ответственность? — сухо осведомился Макаров. — Готовы обречь жену на смерть ради принципа? Валяйте. И Бог вам судья.

Внезапно в потухших глазах сержанта Фелисиано снова зажегся недобрый огонек.

— Есть еще третий способ, — сказал он. — Я сдам вас властям. Как знать, возможно, я получу за вашу голову большую награду.

Полицейский вперил в лицо Макарова злобный взгляд, а пальцы его правой руки сползли со стола и легли на кобуру пистолета.

Макарова пробрал мороз, но он не показал и вида. Вместо этого Миша насмешливо поинтересовался:

— Награду за голову человека, который просто предложил вам денег? Не думаю, что это умная идея. Но попробовать вы, конечно, можете. Только помните: что второго шанса я вам уже не дам.

Макаров откинулся на спинку стула и небрежно проговорил:

— Решайте. Захотите меня арестовать — я не будут сопротивляться, потому что через два часа меня освободят. Я пойду пить кофе, а вы останетесь в дураках.

Сержант Фелисиано молчал, хмуря брови и разглядывая трещинки на столе. На его низком лбу выступили капельки пота, хотя в кафе работал кондиционер.

Макаров его не торопил. В случае отказа полицейского он собирался схватить со стола тяжелый графин и ударить сержанта по голове. В кафе, сразу за туалетами, был черный ход, ведущий на задний двор. Дверь черного хода была заколочена двумя досками, но доски эти (Миша успел проверить) держались кое-как, и достаточно было одного рывка, чтобы сорвать их и открыть путь к бегству.

Все зависело от быстроты реакции. У Макарова была отличная реакция. Но сержант Фелисиано имел два неоспоримых преимущества — крепкую голову и пистолет в расстегнутой кобуре.

Думал полицейский долго — минуты две или даже три. Наконец он чуть тряхнул головой, словно прогонял дрему, взглянул на Макарова и сказал:

— Хорошо. Я согласен.

Миша вздохнул облегченно.

— Я могу заплатить вам аванс прямо сейчас, — сказал он.

Полицейский покачал головой:

— Нет. Никаких авансов. Мне нужна вся сумма сразу.

Макаров облизнул губы кончиком языка и спросил:

— Сколько?

— Тридцать две тысячи американских долларов, — ответил сержант Фелисиано.

«Не слабо», — подумал Макаров и нахмурился. Это не укрылось от внимательного взгляда сержанта.

— Что такое? — настороженно спросил он. У вас нет таких денег?

— Деньги есть, — сказал Миша, проклиная себя за неумение сдерживать эмоции. — Хотите, чтобы мы перевели их на ваш счет в банке?

Полицейский прикинул что-то в уме и отрицательно качнул головой:

— Нет, не пойдет. Что, если начальство проверит мои счета? Мне нужны наличные. Сможете это устроить?

— Думаю, что да, — ответил Макаров, составляя в уме план дальнейших действий. Сначала нужно будет согласовать сумму с генералом Уколовым. Потом ждать, пока деньги придут на счет. Потом снять эти деньги со счета… Все это займет довольно много времени.

— О чем вы задумались? — подозрительно поинтересовался сержант Фелисиано.

Макаров усмехнулся:

— Думаю, как бы нам побыстрее провернуть нашу сделку.