медом. Когда же журавли напились и попадали наземь, мужик их всех привязал к телеге. И поехал домой. Да протрезвели журавли и полетели, а мужика вместе с конем и телегой высоко подняли. Испугался мужик, обрезал веревки и упал в болото — еле оттуда выбрался.

Посадил дурак в русской сказке три гороховых зерна, а когда горох взошел, то поймал клюющего горох журавля. Журавль откупился от дурака. Дал ему коня, который при команде «Стой!» расссыпался серебром, скатерть-самобранку, на которой при команде «Развернись!» появлялось множество закусок и напитков, и рожок, из которого при команде «Из рожка!» выскакивало два молодца, и они дубинками начинали всех колотить.

В др}той русской сказке старик поймал журавля, и тот подарил ему суму. По команде «Двое из сумы!» вылезали двое, ставили столы, яства на стол, а спустя некоторое время журавль подарил старику другую суму. По той же команде из нее появлялись двое молодцов и били окружающих.

Любовь журавлей к гороху, символизировавшему звезды, указывает на связь журавля с тем временем, когда существовало звездное небо и не было видно светил. Парность молодцев, по всей видимости, также не случайна. Она, вероятно, указывает на связь с двумя точками лунной орбиты, которые эквивалентны восходящему и нисходящему лунным узлам и имеют прямое отношение к затмениям.

По одной славянской легенде первоначально царем птиц был лебедь, а орел был только князем. Но, так как лебедь не умел вовремя кричать, царем стал журавль, и только впоследствии — орел.

Существуют варианты русской сказки, в которых сказочный герой отправляется в путешествие на деревянной птице, ибо русский Дедал был «деревянных дел мастером». В одном варианте (из сборника сказок Пудожья) Иван-царевич летал на деревянном орле, а в другом (из сбор ника М.В. Красноженовой) царевич нарекался Иваном Ветровым и летал он на деревянном журавлике. В этой сказке герой прилетал к запертой в высокой башне царевне, которой предрекли, что она родит мальчика от неизвестного отца.

В представлениях астральной символики ветер наделялся способностью нагонять тучи и, таким образом, по своему усмотрению осуществлять затмения. Связь журавля с ветром может говорить о том, что журавль в некие времена считался относящимся к самому принципу, некому закону, по которому производился отсчет времени затмения.

Намеком на это обстоятельство могут рассматриваться также строчки цифрового «птичьего» кода, в которых миссия журавля проявляется в смысловом совмещении различных птиц, персонифицирующих разные числа. Эти строчки у сказителя И. Фепонова имеют следующий вид:

А журавль-от был перевощик —

По синему морю ведь он бродит,

Русьския птицы перевозит,

Цветного платия не мочит.

Синь моря, по которому бродит журавль, а под морем понималось небесная даль, может указывать и на синь неба, на космический характер персонифицируемого журавлем явления. Местоположение птицы в варианте кодового стихотворения сказителя И. Фепонова указывает на высокую вероятность символизации журавлем числа 17.

Журавли ассоциировались и с быком. Во всяком случае, существует предание о кельтском ритуале, связанном с «гневным» богом Езусом, богиней — «вершиной» Бригитой (или Бригантией) и изображением быка со стоящими на его спине тремя журавлями.

Данный эпизод может указывать на связь журавля с годом, так как три птицы (3 х 17 = 51) могли быть сопоставимы с примерным числом недель в году, а одна могла символизировать треть года.

О функции журавля как перевозчика рассказывает также народное предание, частично приводимое собирателем любопытных фактов из жизни птиц М.С. Прокопенко. Оказывается, в народе считалось, что птицы коростели не сами перелетают в южные страны, а верхом на журавлях. Причем последние сами своим криком приглашали пассажиров занимать места. Коростель — птица, относящаяся по современной классификации к пастушкам, семейству из отряда журавлеобразных, но с журавлем несоизмерим: размером — чуть крупнее перепела, с коротким клювом и удивительно гибким позвоночником. Эта бурая птичка отлично и быстро бегает, пригнув голову и ловко огибая стебли камыша и осок. Зимует она в Африке и на самом деле добирается туда поодиночке.

Не очень-то понятно, как конкретно понимать полет коростеля на журавле. Такой напарник мог символизировать часть «журавлиного» числа, например какую-то треть семнадцатых суток. Но не исключено, что в иносказании подразумевалось другое. Что журавль на себе «перевозит» весьма большую часть птиц, и в таком случае следует рассмотреть то божество или мифический персонаж, которого мы не знаем, но которого он мог персонифицировать. С другой стороны, 17-й журавлиный декан приходится на начало осени, когда птицы собираются в стаи и отправляются в дальние края, и, может быть, в этом смысле журавль назывался перевозчиком.

В соответствии с древнегреческими преданиями, существовало в древности племя карликов размером в пределах от муравья до мартышки. Это мифическое племя пигмеев, которое будто бы обитало к югу от Египта, каждый год ведет войну с журавлями. Воюют карлики, сидя верхом на куропатках, баранах и козлах. Смертная женщина из этого племени Герана (в некоторых мифах ее зовут Ойноя) почиталась как богиня и своей заносчивостью оскорбила Геру и Артемиду, которые превратили обидчицу в журавля. Собственно говоря, журавль по-гречески — «геранос». Причиной войны называлось как изгнание Гераны из племени, так и охота пигмеев за яйцами журавлей.

Следует указать отмеченную исследователями частую фольклорную парность коростеля с самой маленькой из куропаток — перепелкой. Так Даль привел свадебный приговор: «Мой коровай в печь перепелкой, а из печи коростелкой». В польских и западно-украинских прибаутках коростель и перепелка спорили о том, сколько зерна они должны вернуть друг другу. А на Черниговщине считается, что если коростель начнет кричать раньше перепелки, то будет стоить дорого сено, и у западных славян его крик рассматривался как сигнал к сенокосу. Влюбленный в перепелку коростель из польских прибауток обещает пригнать ей теленка в обмен на поцелуй и издает такие звуки, будто бы он действительно гонит теленка. А у моравов коростель являлся пастухом у перепелки.

Тройка птиц участвует в черниговском рассказе про укравшего какую-то вещь и спрятавшегося в рожь «хохла». При этом перепел пытался помочь вору спрятаться, журавль грозил расправой, а коростель выдал вора, закричав: «Здесь, здесь! Драть, драть!». Еще в одном украинском рассказе птицы проводят совместную пахоту. Перепелка предупреждала: «Тут пенек, тут пенек!» Коростель кричал: «Придержи, придержи!» А журавль говорил: «Турли, турли!» Плуг в результате ломался, и птицы разлетались.

Битва пигмея с журавлем, роспись коринфской керамики

Одна из детских игр у славян, о которой упоминает А.В. Гура в «Славянских древностях», заключалась в попытке не дать журавлям улететь,