на что угодно готова поспорить! То-то он не расстроился моему решению провести каникулы вдали от него: уже тогда он знал, что я поеду с Матильдой в столицу, и там мы обязательно будем часто видеться!

И не только с ним: Матвей, Катерина, Хельги, сестры Кривич, Демьян, Скуратовы, Беломорские — все собираются провести сезон в столице. Вдруг я поняла, что там будет и Ярогнев, а это значит, у меня появится возможность обсудить с ним подслушанный разговор. Раз он знает обо мне правду, я вызову его на откровенность, и заставлю поведать мне все с самого начала. Хотя с другой стороны, — будет крайне неловко видеть его после всего, что случилось. Всего, что он видел!

— Как же вам везет, вы увидите столицу! — со смесью восторга и зависти обратилась ко мне Никольская, и я увидела в ее глазах слезы, но, боюсь, не радости.

— Наше воеводство заслуживает подобных почестей, хоть мы проживаем и далеко от благородных фамилий, — важно раздувал щеки Калмыков, пока его супруга сидела с кислой маской на лице.

Пока Матильда торжествовала, ко мне вдруг пришла леденящая мысль: сколько она вынесла унижений до того, как заняла свое нынешнее положение? Все эти люди, принимающие ее приглашения, и нахваливающие ее сейчас, должны были презирать и травить опекуншу в дни ее безызвестности. Хоть она и была замужем, даже я понимала, что только любовная связь с драконом помогла ей сделать первые шаги на выбранном ею поприще. Но что пришлось ей вытерпеть в те годы, когда она была не почтенной владелицей пансионата, а просто молодой девушкой, покупающей себе место в жизни ценой собственного достоинства?

В наши времена это вызывает осуждение, но, несмотря на привитые мне взгляды и устои, я не могла думать о Матильде плохо. По крайней мере она выбрала не содержание, а помощь в открытии своего дела, стала наставницей и защитницей для многих и многих девочек, обездоленных сирот, вроде меня. Только кем был тот дракон, любил ли он Матильду, как Матвей любит меня, или его покровительство было простой прихотью?

Посмотрела на ее миловидное благородное лицо, и ощутила щемящую волну нежности и благодарности. В конце концов, ничто не имеет значения, кроме ее любви и доброты. Я очень долго искала мать в своих смутных детских воспоминаниях, хотя на самом деле она всегда была рядом. Пусть и не она дала мне жизнь, но все лучшее, что есть во мне, я получила от нее, Матильды.

Глава 9. Сердце врага

ЯРОСЛАВА

Экипаж остался далеко позади. Я обернулась через плечо, и, не увидев его, облегченно выдохнула. Наконец-то хоть капля свободы! Ни Академии с вездесущими преподавателями, наставниками, подружками и попечителями, ни дома с Всеславом, матушкой, армией слуг и соглядатаев. Лишь я одна, и безмолвный зимний вечер. Прекрасный в своем одиночестве.

Теплую одежду оставила в экипаже, и теперь босыми ногами шла по глубоким сугробам, глядя, как сильный ветер гонит передо мной волны снега. Нижняя рубашка, одеваемая под основной наряд, развевалась, как и волосы, отчего я сама себе казалась фантомом, обманом зрения как в книге о Борегаре. Ветер неистово поднимал с земли снег, устраивая причудливые вихри, отчего вокруг воцарилась белая мгла: протяни руку — и ничего не увидишь.

Но зрение драконицы давало преимущество, и я прекрасно различала при свете ранних звезд мириады кружащихся в танце снежинок, горизонт, размытый вдалеке, и высокие бураны, которые испугали бы кого угодно, но только не меня. Драконы, прибывшие с Южного материка, легче сносили жару и влажность, мы же, северяне — коренные жители Норгратера, — предпочитали холод. Те же Казимировы чувствовали бы себя здесь некомфортно, подобные морозы их ослабляют.

В обществе я прилагала максимум усилий, чтобы не акцентировать внимание на нашем происхождении, ведь драконы уважали древность крови и принадлежность к старой аристократии превыше всего. Даже эти ничтожества Хрусталевы задирали нос, ибо их предки прибыли в Норгратер завоевателями. Интересно, не это ли я желала получить от Матвея: старинную фамилию и благоговение общества? Может, я и не любила его вовсе, только придумала это чувство, чтобы хоть как-то оправдать прозаичность своих желаний?

Однако, чтобы ни происходило в Академии, здесь я снова обрела себя, свою свободу, гордость и спокойствие. Мне нравилась эта ледяная пустыня, это бесконечное поле, покрытое снегами. Я чувствовала свое единство с этой землей, и была рада вернуться даже на короткий срок. И почему Ярогнев с такой радостью покидает север каждый раз, когда предоставляется малейшая возможность? Как можно не любить свой дом? Будь на то моя воля — никогда бы не променяла столицу со всеми ее увеселениями на этот чарующий край!

Глубоко вдохнула чистый морозный воздух, и повернула обратно. Надо продолжать путь, пока отец не послал за мной поисковую группу. Хотя вряд ли он, конечно, сильно обеспокоится опозданием, но лучше не рисковать.

Впереди стояли два деревца, еще тонкие, но стойкие, выдержавшие пару суровых зим, разве что наклонили свои голые кроны друг к другу. Я прошла между ними, через этот импровизированный портал, и сам этот момент таил в себе неясное волшебство. Все казалось, что меня ожидает впереди чудо, что-то радостное, светлое, еще смутное, но обязательно счастливое. Словила пару снежинок языком, рассмеялась собственной глупости, и практически бегом направилась к экипажу.

Это презабавное средство передвижения изрядно навело шума пару лет назад. Инженеры безуспешно пытались продвинуть свое новое изобретение, которое экологи отвергли как угрозу безопасности природе. Да и ревностные ценители традиций (иначе говоря — противники прогресса) высказались против нового вида транспорта. И проблема зимних путешествий никак не могла разрешиться, а ведь она касалась не только смертных (чьи интересы никого и не волновали), но и драконов, особенно пожилых или непривычных к долгим перелетам при плохой погоде.

Тогда группа изобретателей-реалистов предложила усовершенствовать возок, сделав из него современный комфортабельный экипаж на полозьях. Конечно, он не отражал дух эпохи, не был прорывом или сенсацией, зато здорово облегчил жизнь многим и многим, и я с превеликим удовольствием расположилась в просторном экипаже, разглядывая зимний вечер за окном, пока две служанки суетились с моим нарядом и прической. Для слуг-мужчин и охраны предусматривалось свое отделение, что соответствовало правилам приличия и моему положению в обществе. Когда же служанка из огненных драконов разогрела мне фруктовый ча, я и вовсе ощутила себя счастливой.

* * *

Мрачная громада Сколлкаструма приветствовала усталую путницу уже глубокой ночью. Я с удовольствием оглядела монументальный замок, родной до последнего камня, но в