И это понимание заставило капитана «Шидуна» воскликнуть:

– Матиас! Почему ты не хочешь взять команду «Дрезе» на борт? Плевать на искалеченный грузовик! Бросим его! Это же смешно – чинить цеппель в таких обстоятельствах!

Алецкий думал, что они возмутятся, но лингийцы лишь покачали головами.

– Не смешно, дружище, – спокойно ответил Шилов. – Дело в том, что, если нас с тобой прикончат по дороге к полюсу, останется крохотная надежда на искалеченный грузовик.

Первому не всегда везёт. Первый не всегда успевает. И часто бывает так, что добравшийся до финиша счастливчик идёт по его костям. Простой и одновременно очень сложный ответ, который отлично объясняет упрямство старика. Ведь вполне возможно, что вернётся только он.

– Тогда согласен – идём к полюсу, – вздохнул Алецкий.

– Понимаю твою грусть, дружище, – рассмеялся Шилов. – Просто тащиться на север – такая скука… Очень хочется оказаться сейчас рядом с мессером. У него наверняка веселее, чем у нас.

* * *

– Завораживает, не так ли? – спросил Помпилио, наблюдая через лобовое окно гондолы обе планеты одновременно: слева – Урия, справа – Мартина. «Амуш» двигался строго между ними, словно гигантский воздушный кит, выбирающий, в какой океан прыгнуть; двигался строго по линии слияния, потому что, приглядевшись, можно было заметить едва заметные различия в цвете неба – сектор Мартины был светлее.

– Именно так, мессер, – негромко ответил Дорофеев. – Я видел много, но не могу перестать любоваться этой красотой.

– Полагаю, это самое удивительное место, в котором нам с вами довелось побывать, Базза.

– С этим трудно не согласиться, мессер.

– И я не могу представить, чтобы Пустота – даже с помощью какой-нибудь иной аномалии – сумела создать что-либо подобное. Чем она ещё сможет нас удивить? Расположит больше планет вокруг одной луны?

– Как вариант. – Дорофеев едва заметно улыбнулся. Настолько едва, что появившиеся вокруг глаз морщинки мог разглядеть лишь очень внимательный человек. Помпилио дер Даген Тур добился высочайшего титула в Искусстве Достижения Цели – бамбадао, он был очень внимательным человеком, однако присматриваться к морщинкам капитана ему не требовалось – он слишком хорошо знал Баззу, превосходно различал оттенки его голоса и знал, что капитан улыбнулся. Едва улыбнулся.

Помпилио снял и осмотрел респиратор, снова удивляясь тому, что он до сих пор не стал красивым, вернул его на лицо и продолжил:

– Я решил не сидеть без дела и, пока Валентин пытается превратить респиратор в произведение искусства, тщательно обдумал подходящее название для этого странного сочетания… – Дер Даген Тур указал на планеты. – И решил, что мы назовём его Трио Неизвестности. Что скажете?

– Рано или поздно мы его исследуем, мессер, – ответил Дорофеев.

– Согласен. Однако название будет напоминать потомкам о трудностях, с которыми нам довелось столкнуться. В некотором смысле название станет литературным памятником и будет выгодно отличаться от сухих сочетаний, коими переполнены астрологические атласы.

– Мне нравится ваша мысль, мессер.

– Не скрою: название родилось неожиданно. – Помпилио вернулся в кресло, а поскольку разговор продолжался, Дорофееву ничего не оставалось, кроме как последовать за ним и расположиться в своём, стоящем по соседству. – Так всегда бывает с прекрасными идеями.

– Да, мессер.

– Занесите наш разговор в бортовой журнал.

– Разумеется, мессер.

Дер Даген Тур огляделся, не понимая, почему Валентин не спрашивает его о желаниях, вспомнил, что слуга занят, вздохнул, сказав себе, что порой в походе приходится терпеть лишения даже ему, и негромко продолжил:

– Но если быть до конца искренним, Базза, необыкновенный вид Трио Неизвестности завораживает меня меньше, чем мысль, что в шаге от нас находится совершенно неисследованный звёздный сектор.

– Почему неизвестный? – удивился Дорофеев. – Если я правильно понимаю происходящее, Урия обитаема.

– Именно, – согласился Помпилио. – Но какова вероятность, что её заселили выходцы с одной из планет Ожерелья?

– Вы имеете в виду – в Эпоху Белого Мора?

– Да, Базза, именно тогда.

– Вероятность… – Капитан прищурился на Урию, тщательно обдумывая слова Помпилио. – Насколько я понимаю, дальность действия Вечных Дыр позволяла дотянуться до Урии.

– Позволяла.

– Значит, вероятность существует.

– Вы забываете о том, что Урию с Линги не видно, – усмехнулся дер Даген Тур. – Наши предки могли навести Вечную Дыру только на Мартину, а Мартина необитаема.

– Вы хотите сказать…

– Урию заселили с той стороны, Базза. В этом нет сомнений.

– Со Старлипа? – уточнил изумлённый капитан, мгновенно вспомнив название ближайшего из исчезнувших миров.

– Или другой потерянной планеты Ожерелья.

Белый Мор, прокатившийся по Герметикону несколько столетий назад, не только уничтожил почти половину тогдашнего человечества, породил спорки и волну вынужденной колонизации миров, но и разорвал старое Ожерелье, состоявшее из девяти планет. Перепуганные жители Старлипа разрушили Вечную Дыру и отрезали от остальных шести миров не только себя, но ещё Гермину и Бадорию. Связь с ними с тех пор была утрачена, и если теория Помпилио окажется верной, исследователи стояли на пороге грандиозного открытия.

– Это станет сенсацией, – пробормотал Дорофеев.

– Базза, сенсация – это изобретение журналистов, которым нужно продать тираж утренних газет. Если мы доберёмся до потерянных планет Ожерелья, это перевернёт Герметикон. Мы изменим ход истории, Базза, потому что Бадория – ключ к Изначальному миру, понимаете? Мы сможем объединить всё человечество.

– Вопрос заключается в том, что мы найдём на потерянных планетах? Что за общество там появилось за прошедшие века? – рассудительно заметил Дорофеев. – Я уж молчу об Изначальном мире, который превратился в легенду ещё в Эпоху Ожерелья.

– Больше оптимизма, Базза.

– Я постараюсь.

Дер Даген Тур огляделся, вновь не обнаружил Валентина, подумал, не позвать ли его, но решил не отвлекаться и вернулся к разговору:

– Когда я говорил об объединении человечества, то имел в виду не собственно факт появления единого правительства, а процесс. Выражаясь точнее – цель. Если мы отыщем путь к одной из потерянных планет, то сумеем предотвратить войну. Появится грандиозная цель – совместное развитие и дальнейшая экспансия по Герметикону, на фоне которой нынешнее противостояние покажется высосанным из пальца.

– А сейчас война неизбежна?

– Да, Базза, сейчас война неизбежна, – жёстко ответил Помпилио.

– Разве Галана способна противостоять адигенам?