Выйдя из Андреевской церкви, мы пошли по широкому деревянному настилу, который, как дорога, опоясывает весь остров, возвращаясь к причалу. Сходить с этой дороги-настила запрещено: нельзя топтать здешнюю северную флору, нежную и трудно восстанавливаемую. Попасть на Заяцкий остров можно, лишь имея на руках специальное разрешение или с экскурсией, организуемой Соловецким музеем-заповедником.

– По основной версии, название остров получил в честь своих первых обитателей – зайцев, попавших сюда, по-видимому, на дрейфующих льдинах, оторвавшихся от материка, – объясняла экскурсовод. – И сегодня на острове, площадь которого 1,35 квадратных километра, обитают несколько зайцев и лис.

Я иду по деревянному настилу медленно, отстаю от группы, часто останавливаюсь, оглядываюсь, фотографирую, снова иду и удивляюсь, удивляюсь.

Остров, приподнятый над уровнем Белого моря невысоко, где-то в среднем на двадцать метров, похож на огромный, плоский, каменный поднос, на довольно тонком, плодородном слое которого, как будто специально в виде образца выставлена и показана природа тундры, которую здесь называют «псевдотундрой» по причине отсутствия вечной мерзлоты.

Никогда и нигде я не видела ничего подобного, и как житель средней полосы России с лугами, травами, летним многоцветьем, стогами сена в вечернем, уплывающем тумане, опушками леса с земляникой и грибами, я была поражена.

Здесь, на острове, были мхи, лишайники, кустики брусники, черники и невысокие деревья, ветви которых росли скорее горизонтально, чем вертикально, образуя будто придавленную сверху, приплюснутую крону. Деревца росли группами, создавая небольшие рощицы.

Вокруг царство зелёного цвета: тёмный бутылочный и насыщенный изумрудный, светло-салатовый, оливковый и ярко-зелёный.

На этом фоне выделялись редкие, белые, крохотные цветы, очень похожие на нашу кислицу.

Маленькие розовые соцветия брусники… Я наклонилась, едва коснулась одного кустика, и осыпались все цветы.

А вы говорите: «Давай походим по острову!»

Северные растения плохо растут и трудно восстанавливаются, поэтому крайне уязвимы.

Разбросанные по всему острову огромные замшелые валуны и груды камней в сочетании с мхом, кустарником и низкорослыми деревьями, создавали уникальный по красоте северный пейзаж.

– На Большом Заяцком острове находятся каменные лабиринты, датируемые I–II веком до н. э., – услышала я, когда подошла к экскурсоводу, окруженному туристами. – Это древние сооружения из камней, выложенные в виде концентрических спиральных дорожек от 5-ти до 30-ти метров в диаметре. Кто и зачем их строил неизвестно, есть разные гипотезы.

Возможно, лабиринты связаны с древними культовыми плясками и танцами народов, населявших эти земли.

Возможно, лабиринты – это ловушки для рыбы. Якобы во время отливов рыба не успевала найти выход из лабиринтов и становилась добычей древних рыбаков.

Возможно, лабиринты – это магический инструмент шаманов, которые, передвигаясь вдоль его стен, предсказывали грядущие события.

Возможно, лабиринты – это древние захоронения. При раскопках в центре нескольких лабиринтах острова были найдены остатки ритуальных костров.

Однако, это только гипотезы.

Я, как и все туристы, фотографировала лабиринты.

Внешне они представляли собой закрученные в виде спирали разрастания мхов, лишайников, кустиков черники и брусники, высотой 20-30 см. Ширина дорожек из мелких камней между этими возвышениями не превышала те же 30-ть см.

Я вспомнила наши любимые огороды на дачных участках, вспомнила, как быстро зарастают сорняками грядки и промежутки между ними, и какое это мучение – прополка.

Лабиринты я восприняла как часть необыкновенной природы острова, как его украшение.

Между тем, деревянный настил дороги привёл нас к Белому морю, весь берег которого был усыпан валунами разной величины, лишь в нескольких местах виднелись небольшие песчаные островки.

Ближе к пристани, недалеко от Андреевской церкви, на берегу моря был установлен высокий, деревянный Поклонный Крест.

Здесь открывалась картина, от которой дух захватывало – под клубящимися тяжёлыми облаками, плывущими в бесконечном небе, на берегу холодного и огромного, до самого горизонта, моря стоит маленькая деревянная церковь и Крест. И ни души.

Однако Заяцкий остров не простился с нами в тот день, или мы не простились с ним.

Через три дня наш теплоход отчалил от пристани Большого Соловецкого острова, было одиннадцать часов вечера, но светло как днём – пришла пора белых ночей.

Я стояла на палубе, глядя на удаляющиеся очертания Соловецкого монастыря – когда ещё буду здесь и буду ли.

Вот они исчезли, наш теплоход вышел в Белое море.

Приблизительно через полчаса на горизонте показалась полоска земли – Большой Заяцкий остров, а рядом, как видение, как мираж, большой парусник со спущенными парусами.

Тут же заглянув в интернет, мы узнали, что это было парусное судно «Мир», принадлежащее Университету морского и речного флота имени адмирала Макарова из Санкт-Петербурга.

Парусник «Мир» 15-го июня стоял на рейде у Большого Заяцкого острова перед двухдневным визитом на Соловки.

В этот день в церкви Андрея Первозванного на Заяцком острове был освящён флаг парусника «Мир», и в Белое море были спущены венки в память о погибших моряках.

Стоя на палубе, я видела угрюмое, холодное море и акварельное розово-голубое небо, видела мерцающие в лучах закатного солнца облака и белый парусник вдали – там, где соединялись море и небо.

Татьяна Петровна мечтала о Соловках давно.

Так хотелось ей приехать сюда, на север, на Белое море, хотелось увидеть Соловецкий монастырь, побывать на литургии, подышать этим воздухом и походить по этой горькой и святой земле на краю света.

Она решила идти на Соловки теплоходом. Пусть дороже, чем поездом до Кеми и потом паромом до архипелага, но зато на водном пути будут озёра: Ладожское, Онежское, огромное как море Рыбинское водохранилище, будут каналы и особенно Беломорско-Балтийский канал, он же Беломорканал… Да что говорить, как в известной песне: «ведь пароходы – совсем не то, что поезда».

Здание Северного речного вокзала Москвы, похожее на большой белый корабль, оставалось всё дальше, по радио передавали бодрую музыку, а на душе Татьяны Петровны скребли кошки, ей было тоскливо и неспокойно – как там Юрочка, её муж, ведь только две недели прошло, как его выписали из больницы.

Инфаркт был небольшой, мелкоочаговый, как сказали врачи, и всё, слава Богу, обошлось, но собирались ехать на Соловки вместе и путёвки купили заранее, подешевле, и вот как получилось.

Когда после недели реанимации мужа перевели в отделение, Татьяна Петровна немного успокоилась, но поняла, что на Соловки поедет одна. Теплоход будет идти через огромные водные пространства, мимо лесных берегов, где на сотни километров никого, ни души, сотовая связь не работает, поэтому не может она рисковать здоровьем мужа. А он, узнав её мнение, согласился.