Я перевел внимание на девушку. Женщину. Ее черты показались знакомыми. Она подплыла ко мне. Гурдлиф восхищенно сглотнул. С ним согласились еще добрых тридцать солдат, глазевших на гостью с трепетом и вожделением.

Кот, как и положено коту, терся у ног хозяйки.

Остановившись напротив, она чуть вздернула голову и посмотрела мне в глаза:

– Благодарю тебя, летописец.

Солнце снова выглянуло из-за тучи. Взятая отбросила густую тень. Из-за ее спины появились двое детей – миниатюрные копии ее самой, мальчик и девочка, близнецы. Им было лет шесть. У мальчика хмурый вид страдающего от старых ран ветерана. У девочки чертовщинка в глазах. Она улыбнулась и подмигнула мне. Лицо ее матери вновь побелело. В этот раз синие татуировки были не такими, как несколько секунд назад.

Но я был слишком увлечен, чтобы на этом зацикливаться.

– Мои дети. – Взятая положила руку на голову мальчику. – Мой Ненаглядный Шин. – Затем девочке. – Благословенная Баку. Мы зовем ее Светлячком.

– Бяка – куда точнее! – съязвил мальчик.

– Анко! Дружок! – прикрикнула Взятая на кота, который принялся бить хвостом и скалить на меня куда более зубастую, чем у обычного мышелова, пасть.

Кот отступил и опять полез под ноги хозяйке.

– Озорной Дождь, – представилась она, словно прочитав мои мысли.

Мне тотчас вспомнилась другая Взятая с такой способностью: ужасная Душелов.

– Раньше я была Тидэс Эльбой.

Невозможно! Мы встретили Тидэс Эльбу всего лишь полгода назад. Детей у нее не было.

Быстро собралась толпа. Хмурые Капитан, Леденец и Эльмо с другими сержантами выстроились у входа в штаб. Впрочем, никто из них не мог соперничать в угрюмости с колдунами-перебежчиками – Дохломухом и Канючим Зобом.

– Нечестивцы бегут туда, где никто не будет гнаться за ними, – заметил Гурдлиф.

За Дохломухом и Канюком водилось множество грехов, но вовсе не водилось чувства юмора. Появление Взятой грозило им, дезертировавшим из восточной армии Шепот, серьезными проблемами, особенно если принять во внимание, что они должны были погибнуть, осуществляя диверсию против Отряда.

Озорной Дождь не обратила на них, да и на других наших колдунов, ни малейшего внимания. Она подступила ко мне; облаченная в перчатку кисть повисла в дюйме над моим левым плечом. Колокольчики звенели не умолкая.

Гурдлиф не отходил от меня ни на шаг. У него были задатки летописца, и он не хотел ничего упустить из виду. Вдруг мальчишка упал на колени. Я не заметил – он был у меня за спиной. Потом он рассказывал, что его ноги приросли к земле, а на плечи легла непосильная ноша.

Пригвоздило и других. Все буквально оцепенели. На глазах у разинувших рты зрителей я заковылял к штабу. Озорной Дождь шагала рядом. Леденец с Капитаном расступились, пропуская нас, затем вошли следом. Писцы в спешке покинули здание. Позднее они утверждали, что им это приказали колокольчики и даже мысли не было воспротивиться.

Взятая хорошо ориентировалась. С тех пор как она была Тидэс Эльбой, ничего не изменилось. Гостья устроилась на почетном месте, в массивном деревянном кресле Старика, среди прочей его неотесанной мебели. Указала на стулья, обычно занимаемые Леденцом и Лейтенантом, который в данный момент был на разведке.

Старик с Леденцом сели. Леденец заметно волновался. Капитан выглядел равнодушным. Он это умел. Мог даже Госпоже внушить, что она ему безразлична.

Взятая сжала мою руку, приподнялась и чмокнула меня в щеку:

– Это за прошлый раз. Вот только руки не стоило распускать. – Она поцеловала меня снова, ближе к губам, нежнее и дольше. И почему я не побрился? – А это от Той, Что Объединяет Всех Нас.

Колокольчики звенели. Озорной Дождь? Еще какой озорной! Свидетелей было всего двое, оба не из болтливых, но я не сомневался, что слухи разлетятся быстро. На меня обрушится новая, гигантская волна сплетен.

За что Госпожа так меня мучит?

Едва не заплутав в дебрях собственной души, я все же нашелся с вопросом:

– А куда подевались дети?

Пушистый демон Анко тоже куда-то исчез.

– Они со мной. – Взятая крепко, властно сжала мою руку.

– Зачем пожаловали? – Тон Капитана был непривычно резким и нетерпеливым.

– Я должна запечатать Портал Теней. Его попытаются открыть. Вы должны помочь мне это предотвратить.

– А разве ты… – вырвалось у меня.

Старик метнул в меня испепеляющий взгляд:

– Сиди и записывай.

Не отвечай, вопросов не задавай. Разумеется. Не нужно лишний раз мне напоминать. Я понурил голову и заткнулся.

Ляпну еще что-нибудь и отправлюсь на улицу наблюдать за погодой.

– Тогда – возможно, – сказала Озорной Дождь. – Но не сейчас. Ужасная судьба миновала меня. Нужно найти, кому она теперь уготована.

Так-так. Значит, нам предстоит гоняться за другой бедняжкой, которую против ее воли подчинили темные силы. Весело будет. Нам. А ей – не слишком.

Конфликта не избежать. Те, кто стремится завладеть Порталом Теней и воскресить Властелина, приложат все силы, чтобы вернуть его в мир живых.

Заметив, что с моего языка предательски готовы сорваться вопросы, Старик опять пригвоздил меня взглядом.

Мою правую руку нежно, ободряюще сжали.

Осознав, что моя ценность как летописца превышает мою ценность как врача, я стал заносчивым. Признаю. В моем распоряжении уйма свободного времени, которое я трачу на знакомство с местной историей и фольклором. Никто не разделяет мою страсть. Страсть на грани одержимости.

Иногда это занятие приносит пользу. Капитан не возражает – лишь бы я меньше ошивался в «Темной лошадке». Негоже лекарю напиваться слишком часто.

Никто не любит связываться с колдовством. Многие, особенно сильные мира сего, убеждены, что грамотность – ровня магии. От записанных фактов никуда не скроешься. Что написано пером, не вырубишь топором.

Взятая отпустила меня. Я нашел местечко вне ее досягаемости. Это ее позабавило.

– Разумеется, Отряд окажет тебе любую посильную помощь, – проговорил Леденец тоном смертника, отправляющегося на казнь.

– Разумеется. Поэтому я здесь. Вы ее самые преданные и ответственные сыны.

Колокольчики звякнули. Смех? Издевка? Будучи старым циником, я предположил второе.

А вот с «самыми преданными и ответственными» она попала в точку. Взятые преданы Госпоже настолько, насколько нужно для выживания. Они строят козни, сговариваются и порой бунтуют. Все они падшие ангелы, но падшие недостаточно низко. А мы безопасный инструмент в руках Госпожи.

Наша удача целиком и полностью зависит от ее благосклонности. Среди споткнувшихся ангелов у нас немало врагов.