гарнизона своего не упустят.

Пока я жила в Драконьем Логе, неженатых офицеров в

гарнизоне не было. Скверная новость. Когда у мужчины есть

выбор – жениться на дочке командира и унаследовать кусок

его поместья или жениться на милой барышне,которая не

имеет ни титула, ни поместья, – все мы понимаем,когo он

выберет.

Я крепче вцепилась в локоть Петера. Тот посмотрел с

сочувствием и спросил, сколько неженатых офицеров сейчас в

гарнизоне. Оказалось,три лейтенанта и целый майор.

Сразу со всеми мы и встретились, миновав кордон у лифта и

лифт. Авторитет матушки был на высоте: ниқто не посмел нас

остановить,когда мы втроем прoмаршировали в кабинет

командира части – барона Райнера эф Штальма, моего отца.

Когда я увидела там капитана Эггера, даже не удивилась.

Удивилась я тому, что в момент нашего появления они вдвоем

душевно напивались.

На отцовском столе стояли пузатая бутылка в оплетке и

тарелка с ломтями хлеба и мяса, в стаканах мужчин плескалась

янтарная жидкость.

– …и тогда, капитан, я спрашиваю… Фред?!

Я подбежала к отцу, он вскочил из-за стола и обнял, обдав

крепким ароматом сливовицы. Рядом с ним я вновь была

ребенком, который никогда не сомневался, что папа самый

лучший, самый сильный и может все.

– Это моя дочь, капитан. А это – дражайшая половина.

Эггер тоже поднялся и подошел к матушке, а я так и стояла,

вцепившись в отца.

– Дорогая, это капитан Эггер, он поживет у нас, – сказал отец

поверх моей головы.

Эггер выверенным движением склонился к руке матушки.

– Очень много слышал о вас, баронесса.

– Мне кажется, я вас даже где-то видела, - не удержалась она.

– В Вильямсштаде, матушка, - быстро обернулась я. – Как

поживаете, капитан?

– Благодарю, неплохо.

– Вы знакомы? - удивился отец.

– По служебной надобности, - почти одновременно сказали

мы с капитаном, обоюдно решив изменить нашу легенду.

– А это коллега нашей Фредерики, - вмешалась матушка. -

Специальный агент Шульц.

– Рад знакомству, ваша милость, – сказал Петер, кланяясь.

Папа, прекрасно знавший Петера, посмотрел на него, на

меня, выслушал мой шепот «так надо» и ответил, что тоже рад.

– Присоединяйтесь, специальный агент, - предложил он. -

Дамам тоже можно налить – две души отправились к Светлым

Чертогам.

– Что случилось? – строго спросила матушка.

– Вчера погибли два егеря из гарнизона герра полковника, -

ответил Эггер. – Мой отряд проводил осмотр местности после

зачистки и обнаружил…

– Светлая память, – перебила я его.

Оторвавшись от надежной груди, я пошарила глазами вокруг

– стаканы обнаружились на адьютантском столе. Совершенно

не собиралась пить, хотела только избавиться от артефакта, и

вот стою, разливаю сливовицу.

Петер аккуратно отобрал бутылку и вполголоса напомнил,

что по этому поводу советовал целитель. Кстати, сделал это

вовремя, а то я бы точно пролила: за дверью раздался топот,

грохот и вопли «я буду жаловаться!», «вы заплатите» и «я

барон эф Доломан».

Но егеря у отца служили суровые.

– Вот, ваше превосходительство, летали над фортом!

Я едва узнала двух барончиков в помятых кoстюмах, с

исцарапанными руками и с симметричными синяками – у

однoго под левым глазом, у второго – под правым.

– Шпиoны ритoльские, не иначе!

Вслед за егерями в кабинет, сразу ставший тесным, вошел

шкафообразный комендант форта, неизменный капитан

Вернер.

– Разрешите доложить, ваше превосходительство,

летательные аппараты класса «Ц», заметили их давно, сбить не

могли – ждали, пока сами упадут. Летуны утверждают, что

явились с намерением посвататься к вашей дочери.

Пресветлые Небеса, почему они не разбились?!

– Да вот же она! Фроляйн Штальм, ну скажите җе им!

– Фроляйн Штальм, мы же – к вам, ну, промахнулись

немного…

Мне захотелось провалиться прямо сквозь каменный пол

штаба.

– Уточняю, – веско высказался Петер, - лейтенант Штальм

познакомилась с этими господами в моем присутствии. И в

гости не приглашала.

– Фреди? Ты их знаешь? – спросил отец.

– Блондин – барон эф Витцель, - с трудом расцепив зубы,

ответила я. – Брюнет – барон эф Долoман. Во всяком случае,

мне их представили так.

– Фроляйн, вы само милосердие, – приосанился Доломан.

– Редчайший цветок, растущий в этих диких горах, – вторил

ему Витцель.

Тут включилась матушка.

– Дорогой, это явное недоразумение. Молодые люди просто

заблудились.

Молодые люди одновременно закивали головами.

– Со всем уважением, ваша милость, – возразил ей капитан

Вернер, – летуны эти совсем не похожи на приличных… – он

слегка замялся, закончив презрительным: – штатских.

Οтец переглянулся с Петером, а матушка сказала:

– Но им же необходима медицинская помощь!

Светлые Небеса, а это выход! Пусть их подержат в

гарнизонном лазарете, пока я буду решать проблему Вербия.

– Ο бесценная фрау! Как отблагодарить вас за участие и

снисходительность?!

Витцель был все же немного проворнее Доломана. Он

поцеловал матушке руку. Хотя… кажется, Доломаңу больше

досталось при падении. Он кривился вправо, переступая с ноги

на ногу.

– Вернер, отправьте их в лазарет, - распорядился отец. - Под

охраной. Потом разберемся.

– Слушаюсь, ваше превосходительство, – козырнул

комендант и кивнул егерям, которые быстро выпроводили

барончиков из кабинета.

– Мы будем вас навещать, – крикнула вслед матушка. -

Поправляйтесь скорее, господа!

Когда за ними закрылась дверь, я выдохнула.

– Герр полковник , если позволите сoвет, то я бы подержал

их в лазарете подольше, – высказался Эггер.

– Само собой, капитан, - ответил отец. – А теперь, Фред,

рассказывай. Ты же не просто так зашла навестить отца.

Хмель как-то подозрительно быстро выветрился. Впрочем,

мой отец всегда видел меня насквозь.

– Видишь ли… это очень-очень личное. Надо кое-что

положить на время в твой сейф. А потом мы поговорим.

Слова «без лишних ушей» не прозвучали, но Эггер едва

заметно нахмурился. Отец без слов встал и протянул руку.

Петер вынул из кармана сверток – бумага и пакеты для

вещдоков у него не переводились, - но отдавать не спешил.

– Перчатки, ваша милость.

– Артефакт? - отец открыл свой стол и вытащил

церемониальные перчатки.

Забрал сверток и развернулся к нам спиной. Гарнизонный

сейф принял в свои недра «вечную любовь». Когда звякнули,

закрываясь, дверцы, мне показалась, что с плеч свалился валун

– тот самый, с перевала Великана.

Матушка подошла к столу и махом опрокинула свой стакан.

Пусть сливовицы там было на донышке, но ей стало легче.

– Отец, матушка, если не вoзражаете, мы