Он замолчал. Пришлось его подстегнуть:

— А дальше?

— Что дальше? Разумеется, я не поверил. Но ты его показала. Я был поражён, признаться.

Рысьина насмешливо фыркнула.

— Где я его взяла?

— Лизанька, да откуда мне знать? — удивился Юрий. — Это же ты его принесла, не я.

— Юрий Александрович, я ничего не помню, если вы вдруг забыли, поэтому мне важна каждая мелочь.

Я старалась не злиться, но получалось это плохо: оба моих гостя раздражали меня донельзя. Рысьина — властностью, а Юрий — глупостью. И если его хотя бы извиняло плохое самочувствие, то княгиню плохое воспитание никак не извиняло.

— Лизанька, ты пошла в свою комнату и вынесла артефакт, — гордо сообщил Юрий.

— Сразу вынесла или прошло какое-то время? — терпеливо уточнила я.

Он задумался.

— Почти сразу. Минуты точно не прошло.

— Возможно, вы слышали какие-то звуки? — предположила я.

— Нет, но ты же, Лизанька, маг, могла защититься от подслушивания. — Княгиня закашлялась, и Юрий смущённо поправился: — Или артефакт активировать. Но звуков не было никаких.

— То есть я просто зашла в свою комнату и вышла с артефактом.

— Да, — обрадованно подтвердил Юрий.

— И по времени точно меньше минуты?

— Разумеется, я не засекал. Может, и больше, но ненамного.

— Но какое-то время я всё же находилась в своей комнате и что-то там делала?

— Именно так, Лизанька.

Полина внесла поднос и принялась расставлять чашки. В свою Юрий вцепился, как утопающий в спасательный круг, и пару глотков сделал с видимым удовольствием. Я же пить не стала, не желая отвлекаться. Какая-то мысль уже маячила на краю сознания, пока не желая оформляться в нечто связное.

Собственно, почти за минуту Лиза могла добраться до любой точки комнаты, открыть любой тайник, выдвинуть любой ящик. От Юрия я не узнала ровным счётом ничего полезного. Но не может же быть такого, чтобы он вообще не заметил ничего важного?

Я подождала, пока Полина покинет комнату, и спросила:

— А не было ли в моём облике чего-нибудь, что показалось вам странным, Юрий Александрович? Может, вы тогда отметили для себя что-то? Паутинку за ухом, поцарапанный палец?

— Поцарапанный палец? — оживилась Рысьина. — В самом деле, если на крови, то царапины лишними не будут. Юрий Александрович, вспоминайте.

— Не было на Лизе никаких царапин, — запротестовал Юрий, но совсем вяло. — Я бы их непременно заметил. И паутины не было, я бы запомнил. — Тут он внезапно оживился: — Зато был заломлен край юбки. Я ещё тогда подумал, что ты, Лизанька, лазила под кровать.

Глаза Рысьиной предвкушающе заблестели. Ой, чувствую, кровать будет разобрана на мелкие детальки, так же, как и стена за ней, и пол.

— Теперь мы знаем почти точное место, где находится артефакт, — торжествующе бросила княгиня. — Лиза, ты должна поехать прямо сейчас и вернуть нам наше.

Княгиня стояла надо мной, словно собиралась оглушить своей внутренней силой, но у меня её давление не вызывало желания подчиниться, в отличие от Юрия: тот уже вскочил и даже пару шагов к двери сделал. Я же почувствовала, как верхняя губа приподнялась, обнажив заострившиеся зубы, а желание перекинуться и вцепиться в нависшую надо мной шею становилось и вовсе нестерпимым. Не этого ли добивается княгиня: нападения на главу клана при свидетеле? Если бы не упражнения под руководством Мефодия Всеславовича, удержаться я бы не смогла, а так усилием воли придавила звериные инстинкты и прошипела:

— А с чего вы взяли, бабушка, что я с вами куда-нибудь поеду?

Княгиня дёрнулась, словно я ей с размаху влепила по физиономии и прошипела в ответ:

— А с того, Лизанька, что от этого зависит благополучие клана.

Она всё так же продолжала стоять надо мной, заставляя смотреть на неё снизу вверх, тем самым ставя в подчинённое положение. Чтобы встать, нужно было её оттолкнуть, поэтому я продолжала сидеть, не чувствуя, впрочем, себя ни униженной, ни придавленной.

— И? Мне моё благополучие важнее кланового, — протянула я, уже почти успокоившись. — А вы только и делаете, что пытаетесь меня обмануть.

— Лизанька, да что ты такое говоришь? — так естественно удивилась она, что любой посторонний зритель непременно бы ей поверил. Но то посторонний: даже Юрий, уже полностью отошедший от давления главы клана, позволил себе еле заметную скептическую улыбку. — Разве я тебя когда-нибудь обманывала?

— Разве нет? — насмешливо спросила я.

— Если что-то такое и было, то исключительно для твоей пользы, — уверенно ответила Рысьина, оглянулась на Юрия для подтверждения своих слов и даже сделала пару шагов к нему. — Во всех по-настоящему серьёзных вопросах я прислушиваюсь к твоему мнению.

— Неужели? — мне наконец удалось встать, но доминировать не получилось бы — пока я была и ниже, и худей Рысьиной, да и опыта у меня меньше. — Вы дали слово, что выбор спутника жизни за мной.

— Разве я от него отказываюсь? — удивилась она.

Неожиданно Юрий приободрился и засиял. Наверное, решил, что сейчас речь зашла о нём. Сразу видно, человек нездоров, вот всякие странные мысли в голову и забредают.

— А разве нет? Не так давно ко мне заявился штабс-капитан Волков с уверениями, что вы пообещали ему мою руку.

— Боги мои, Лизанька, и ты ему веришь? — Княгиня прижала руки к груди с такой экспрессией, что ей позавидовала бы любая театральная прима.

— Можете поклясться, что не обещали?

Юрий оскорблённо выпрямился и укоризненно посмотрел на княгиню, которая его взгляда даже не заметила, целиком поглощённая разговором со мной.

— Обещала, почему нет? — высокомерно бросила она. — Но при условии, что он тебя находит. Видишь ли, дорогая, ты можешь не верить, но я ужасно за тебя переживала. Всё же девушка в твоём возрасте — лёгкая добыча для любого проходимца. Но я рада, что всё закончилось благополучно и Волков остался с носом.

Глаза её блеснули так, что я уверилась: по последнему пункту она точно говорит. Юрий стоял у дверей, не решаясь опять сесть. Горячий чай пошёл ему на пользу, но всё же было видно, что он не совсем хорошо себя чувствует. Почему-то мне раньше казалось, что к оборотням болячки липнуть не должны, но сейчас передо мной зримое подтверждение обратного. Или всё дело в том, что он слабый оборотень? Но ведь оборотень же.

— Revenons à nos moutons*, — бросила Рысьина, но была прервана звонком в дверь, а то бы я не преминула уточнить, неужели она считает баранами членов собственного клана.

Почему-то я решила, что вернулась Свиньина-Морская доказывать силы нашей дружбы, но действительность оказалась намного более жестокой.