– Никите? – безмерно удивилась Женя.

– Какому еще Никите? – разогнувшись над сумкой, спросила Валентина Петровна. – Я про Никиту не знаю, а завещание написано на Самоварова Даниила Александровича.

– А кто это? – нахмурилась Женя, пытаясь вспомнить, не слышала ли раньше это имя.

– А кто его знает? Хахаль, наверное, – зло бросила Лиля, снова уходя в комнату, и уже оттуда продолжала: – Зачем ей о матери с сестрой думать? У нее кобелей куча.

– Да нет. Не может быть. – Женя старалась оценить ситуацию. – Когда бы она успела? Она же болела последние месяцы. А когда составлено завещание? Может, оно уже старое?

– Какое там старое? – махнула рукой Валентина Петровна. – Месяца два назад написано. Нотариус сказала, по всей форме.

– Ничего себе! – Женя вытаскивала из сумки блокнот, чтобы записать незнакомое имя. Может, этот человек поддерживал Аню в последние месяцы? Или это был бурный прощальный роман? В любом случае разыскать его необходимо. – А вы, кроме имени, ничего о нем не знаете?

– Откуда? – выглянула из комнаты Лиля. – Нотариусиха и имя-то называть не хотела, но ей позвонили, она отвлеклась, я в бумаги нос и засунула.

– Ладно, сама его разыщу, – недовольно пробормотала под нос Женя, удивляясь, что дела сыплются на нее как новогодний снег. Скоро Сильвер с ней и вовсе разговаривать перестанет.

– Ой, миленькая! – разогнулась от авосек Анина мама и провыла по-бабьи: – Разыщи его, поговори с ним. Пусть он от чужого добра отступится! Нельзя же так, мало того, что осиротели, так еще и по миру пойдем!

Женя от такого поворота событий несколько растерялась.

– Да кто же от квартиры откажется? Тем более Аня сама ему завещала. Я просто так поговорить с ним хотела, – лепетала она, с некоторым недоумением глядя, как Валентина Петровна, сложив на животе руки, изогнув просительно корпус, заглядывает ей в лицо глазами, полными слез и надежды.

– Сама завещала! – снова выглянула из комнаты Лиля. – Стерва похотливая.

– Лиля! – строго цыкнула на дочь Валентина Петровна. – Голубушка моя, вы же телевидение, пристыдите его, припугните, что на весь город ославите, как он родителей обездолил.

Женя, испытывавшая в присутствии этой семейки устойчивое чувство гадливости, уже собирались прямо и откровенно озвучить свою гражданскую позицию, но тут вдруг вспомнила, что фотографии ей так до сих пор и не дали, и вовремя прикусила язык.

– Я попытаюсь, – строго сведя брови, пообещала Женя, избегая смотреть на тыкающееся в нее лицо Валентины Петровны. – Вы мне фотографии Ани приготовили?

– Конечно! Конечно! – засуетилась повеселевшая на глазах «скорбящая мать». – Вот, выберите любые. – И она протянула Жене флешку. – Лилечка специально для вас скачала.

– Спасибо, – поблагодарила Женя, направляясь к двери, засовывая на ходу флешку в карман, лишь бы поскорее убраться из этой квартиры.

– Постойте, а как же наш адрес, телефон! – спохватилась Валентина Петровна. – Лилечка, запиши поскорее все телефоны. И код Ярославля! И мобильники! Вы уж постарайтесь, у нас же внуки, их же поднимать надо! Это же Аничкина родная кровь! – безостановочно причитала Анина мамаша. – Вот, держите, не потеряйте. Мы вам тоже звонить будем. Вы нам визитку оставили, так уж мы обязательно позвоним, – обнадежила она на прощание Женю.

– Жду не дождусь! – буркнула себе под нос та, едва дверь квартиры за ней захлопнулась. – Теперь хоть телефон меняй. Неудивительно, что Аня людей не очень любила, учитывая, какие типажи ее большую часть жизни окружали.

– Женька, ты где пропадаешь? У нас тут такой скандалище! – Вика встретила Женьку на больничной лестнице. – У Нины Смоловой обследование уже закончилось.

– Вик, какое обследование? Я сегодня с такой теткой познакомилась! Я такое про Васильеву узнала! Мы с этим интервью город взорвем, – перебила Вику Женя, спеша рассказать о своем знакомстве с Полиной.

– Женя, пока готовишься город взорвать, эта скандалистка мне клинику взорвет! – дернула Женю за рукав Ганелина. – Очнись ты наконец, слышишь, какие вопли раздаются? Если эта кретинка не успокоится, меня с работы выкинут. Профессор Кульков уже намекнул.

– А что случилось-то? – наконец сообразила поинтересоваться Женя.

– А то. Я Кулькову ничего про твою передачу рассказывать не стала, а просто попросила знакомую осмотреть, – торопливо докладывала Вика, таща Женю к эпицентру скандала.

– Ну?

– Он осмотрел и говорит: «Все у вас, девушка, в порядке, небольшое воспаление, но это так, ерунда. Я вам сейчас таблеточки выпишу…» А Нина его спрашивает: «А можно их во время беременности принимать?» Кульков: «А при чем здесь беременность?» – «Ну как же? Я же беременна?» И вот тут понеслось! Нина наша оказалась настоящей базарной бабой! Я во время осмотра у себя в ординаторской сидела, истории болезней заполняла, мне медсестра позвонила. Когда примчалась в кабинет, Нина наша и профессора, и всех нас уже по матери крыла, обвиняла и в мошенничестве, и в сговоре, и так далее. Пришлось профессору все объяснять, – закатывая глаза, делилась Вика. – Мне, конечно, досталось, а эту дрянь неблагодарную на УЗИ отправили, потом на экспресс-анализ крови, так что не забудь оплатить. После того как ее на УЗИ носом в экран потыкали, у Нины вроде как временное просветление настало, но потом она вспомнила о потраченных на Васильеву двадцати тысячах и ее снова по колдобинам понесло!

– А вы-то тут при чем? – недоуменно спросила Женя.

– Это ты у нее спроси, – зло заметила Вика, которая, пока рассказывала о собственных неприятностях, несколько утратила обычную сдержанность.

– Так что у вас сейчас происходит? – решила Женя переключиться на факты.

– Кульков ушел, хлопнув дверью, и мне придется перед ним остаток жизни заискивать. Его сестра тоже ретировалась. Сейчас с этой истеричкой дежурная медсестра сюсюкает, пока я тебя отлавливаю.

– А что, ты сама с ней разобраться не можешь? Чего меня-то ждать? – еще раз пожала плечами Женя.

– Того, что наша красавица хочет немедленно вместе с мужем бежать к Васильевой выбивать из нее деньги, а если та добром не вернет, бежать в полицию и прокуратуру.

– Она что, с ума сошла? – тут же запаниковала Женя. – Она же нам все испортит, она же ее вспугнет!

– А ей это до лампочки! Ей свой двадцатник важнее! – с некоторым злорадством прокомментировала Вика.

– Вот дура скандальная! – хмуря брови, проговорила Женя, срочно прикидывая в уме, как теперь урезонить разбуянившуюся гражданку. – Ладно, пошли, попробуем на нее наехать, – проговорила наконец Женя, берясь за ручку двери. – Такие личности обычно на добрые уговоры не идут, тут надо клин клином вышибать, иначе не справиться.

– Откуда такие глубокие познания? – не без ехидства спросила Вика, которой вся эта история порядком испортила репутацию в глазах начальства, вымотала немало нервов и обещала долгие и болезненные репрессии со стороны профессора Кулькова. Человека, в общем, не противного, но болезненно оберегающего свой авторитет и трепетно относящегося к собственной заслуженной персоне.