очень мало спала, но была в отличном настроении. В субботу должна была состояться премьера спектакля. Днем мы в последний раз отрепетировали, все очень нервничали, включая меня. Мисс Мак велела отдохнуть, но я ответила, что солнце и свежий воздух пойдут мне на пользу, и вышла погулять. Друзья играли в волейбол, и я не устояла, так захотелось к ним присоединиться. Тогда-то Господь меня и наказал: я споткнулась, упала, и что-то хрустнуло в моей правой ноге. Я запрыгала на одной ножке, крича от боли. Ольга и Алиса потащили меня к доктору, там я прошептала «воды, воды» – и потеряла сознание. Я пришла в себя через несколько минут и обнаружила, что лежу на скамейке. На ногу мне наложили компресс, и кто-то лил воду мне на рубашку, а не в рот. «Так мне и надо, – повторяла я про себя. – Но как же матч с Бреконом на следующей неделе, как мы теперь отыграемся? И черт! Как же сегодняшняя премьера?»

У врача был выходной, и за ним послали в деревню. Я осталась наедине с мрачными мыслями. Но захихикала, услышав, как за окном кто-то произнес: «Спектакля не будет, строптивую уже укротили». Я думала, что у меня всего лишь вывих, но через несколько минут услышала крики: «Слышали новость? Вера сломала лодыжку». Неужели я правда сломала ногу?

Мне было не до шуток. У меня не было дублерши, и я очень ждала этой премьеры. Скрестив пальцы, я надеялась, что доктор отпустит меня выступить и я не подведу своих товарищей.

Новость о происшествии разнеслась, и к лазарету стали подтягиваться учителя и друзья. Большинство ребят ушли на тренировку по футболу, но как только тренировка закончилась, буквально вся команда вломилась в дверь с Бобби во главе.

– Не может быть! – воскликнул он. – Ты же сможешь выступать? – Он остался со мной до прихода врача. Тот увидел наши встревоженные лица и, вероятно, вопреки мерам предосторожности, сказал, что разрешит мне выступить, если я пообещаю быть аккуратной. Он крепко перетянул мою стопу эластичным бинтом, а Бобби терпеливо дожидался, пока я научусь ходить на одной ноге. Перед спектаклем зачитывали имена актеров, когда назвали мое имя, все захлопали в ладоши и закричали «ура!» Я воодушевилась и сыграла прекрасно. Моя безумная Катарина ковыляла по сцене, и, вероятно из-за сложностей, я действительно выложилась и сыграла свою лучшую роль.

Душа моя ликовала, чего не скажешь о моей ноге. По возвращении в лазарет стопа разболелась так, что я начала стонать от боли. На стоны прибежала мисс Мак. Когда даже аспирин не помог, она просидела со мной всю ночь, а утром распорядилась отвезти меня к врачу.

Я надеялась, что он снимет бинты, велит идти прочь и впредь быть осторожной, но моя стопа так сильно почернела и опухла, что он засомневался, отпускать ли меня на Пасху. Наконец он обернул стопу ватой, снова затянул ненавистным эластичным бинтом и велел все каникулы лежать или сидеть, но ни в коем случае не ходить. Ну и скука, подумала я. Я столько всего запланировала на эти дни! Но делать было нечего.

Алиса помогла собраться, а мисс Мак одолжила свою трость и огромный тапочек, потому что больше ни в какую обувь моя нога не влезала. Она также заставила меня взять два фунта и купить себе новые туфли. В день отъезда меня вместе с багажом погрузили в грузовик и отвезли на станцию. Я не могла ходить, и, по правде, меня пугала мысль о долгом путешествии с несколькими пересадками. Но мои друзья стали моими ангелами-хранителями, они присматривали за мной и моими вещами и чуть ли не на руках переносили меня с одной платформы на другую. Из-за этого мы задержались, я опоздала на поезд в Кру, и следующего пришлось ждать два часа. Дальше мне предстояло ехать одной.

Матушка Рэйнфорд всегда встречала меня в Ливерпуле, но, к моему ужасу, в этот раз, когда я действительно нуждалась в ее помощи, она не пришла. Представляю, как жалко я выглядела, стоя на пустой платформе рядом со своим чемоданом и опираясь на трость в огромном тапочке мисс Мак. Я шмыгала носом, чтобы не расплакаться. Мимо прошел носильщик с тележкой для багажа. Увидев мое несчастное лицо и плачевное состояние, он в шутку спросил: «С какого фронта вернулась, девушка?» Но после сжалился надо мной и добавил: «Садись на тележку, отвезу, куда надо». Я так и сделала и с ветерком доехала на багажной тележке до стоянки такси, где как раз стояла машина. Таксист отвез меня на другой вокзал и помог сесть на поезд до Айнсдейла. Тут уж удача ко мне вернулась: оказалось, что Дороти возвращалась с работы тем же поездом. Я вздохнула с облегчением и отдалась в ее заботливые руки.

Рэйнфорды хотели взять меня на мой первый бал. Я планировала кататься на роликах и велосипеде, ездить в гости к друзьям и купаться. Но вместо этого пришлось сидеть дома, как немощной. 4 апреля я сделала длинную запись в дневнике.

Я получила столько писем! Люди знают, что из-за своей дурацкой ноги я никуда не могу выйти, и пишут, чтобы меня приободрить. Но от Вальтера по-прежнему ни весточки. Ничего не понимаю… Мы до сих пор не увиделись в эти каникулы, и мне это не нравится. Уж кто-кто, а он мог бы скрасить мою скуку. Я часто думаю: вот было бы здорово, если бы он зашел в гости! Однажды он мне даже снился. Но, наверное, лучше о нем забыть.

Лодыжка постепенно заживает, и я уже могу скакать по дому на обеих ногах и даже немного помогаю по хозяйству. Я столько всего связала! Меня охватила вязальная лихорадка. Носки папе Рэйнфорду, носки себе и перчатки – все вязала без схемы, по наитию. Вот уж не думала, что мамин талант вязальщицы передастся мне, но очень рада, что это случилось. По крайней мере, мне есть чем заняться.

В прошлую пятницу матушка Рэйнфорд притащила домой кошмарное приспособление. В Англии его называют «батским креслом»[16], как это будет по-чешски, не знаю. Должна признать, кресло очень удобное и правда помогает передвигаться, но я его ненавижу! Все смотрят на меня с жалостью, будто говоря: ах ты бедная малышка! А мне хочется вскочить и закричать: «Не жалейте меня, я не инвалид! Это просто вывих!» Матушка Рэйнфорд одолжила эту жуткую штуковину в церкви. В пятницу меня на кресле отвезли в Ширли-Хилл в четырех милях – послушать проповедь и выпить чаю. Чаепитие удалось на славу, проповедь тоже была сносной, но от всей этой болтологии у меня разболелась голова, а на обратном