У многих учеников нашей школы родители жили в Британии и по выходным навещали детей. В такие дни учителя придумывали занятия для тех из нас, чьи родители были далеко, чтобы мы не ощущали себя обделенными. И все равно в родительские дни я чувствовала себя несчастной, тосковала по дому и очень завидовала другим ребятам. Иногда я представляла, что мои родители сели на поезд в Терезине, тот увез их из оккупированной Чехословакии, и они внезапно приехали ко мне и сейчас выбегут мне навстречу.

Хотя матушка Рэйнфорд хотела бы приезжать чаще, на деле она побывала в Уэльсе всего раз, и то не в день посещений. У Рэйнфордов было очень мало денег, и матушка предпочитала откладывать на праздники, чтобы побаловать меня подарками (а меня баловали, и ужасно). Рэйнфорды знали, что в школе я в хороших руках и правительство Чехословакии заботится о моем благополучии.

Но мне очень хотелось, чтобы кто-нибудь ко мне приехал. Кто угодно – и родственник, и любой человек, навестивший бы меня в день посещений, чтобы я не грустила. Поэтому я очень обрадовалась, когда благодаря Юле[13], новому мальчику в моем классе, выяснила, что в Англии у меня есть дядя. Это был двоюродный или троюродный брат моей матери, но при нехватке родственников все лучше, чем ничего.

Дядя Павел жил в Озерном краю. Там он встретил Юлу, который тоже приехал на детском поезде, и подружился с ним. Узнав о моем существовании, он решил навестить нас обоих. Я очень волновалась и гордилась, надев свое лучшее платье и шагая рука об руку с Юлой к местной гостинице, где нам предстояло отобедать с дядей Павлом. Я узнала, что, когда тот выбрался из Чехословакии, ему удалось прихватить с собой небольшой капитал, и на него он купил подержанное оборудование для ремонта автомобилей. Устроив мастерскую в обычном доме типовой застройки, он нанял нескольких местных девушек и к 1941 году начал производить запчасти, в том числе для авиамоторов компании «Роллс-Ройс».

Он работал с утра до ночи без выходных и сумел приехать всего один раз, но мы стали переписываться, и его приезд очень поддержал меня и скрасил мое одиночество.

В родительский день я обычно не участвовала в общих занятиях, а брала велосипед и отправлялась на долгую прогулку с Ольгой, Алисой и Маргит. Мои подруги разделяли мои чувства по поводу родительских дней. Чаще всего мы ездили на уединенную ферму на Бреконских холмах. Ее пожилые хозяева всегда поили нас чаем с домашними булочками, а иногда угощали свежими вареными яйцами. Мамы некоторых наших одноклассников исправно снабжали их домашними пирогами, печеньем и сладостями, и благодаря гостеприимству уэльских фермеров мы не ощущали себя обделенными и несчастными.

Однажды нас ждал приятный сюрприз. Анонимный благодетель прислал посылку, адресованную нам четырем. Открыв ее, мы обнаружили внутри целого жареного цыпленка и свежие фрукты. Мы гуляли по школьной территории, ели вкуснейшего цыпленка и кидали косточки через плечо, как Чарльз Лоутон в фильме «Частная жизнь Генриха Восьмого». Я в жизни не ела такого вкусного цыпленка: ни до, ни после. Позже мы узнали, что нашим таинственным благодетелем был школьный разнорабочий, помогавший нашему директору с разными поручениями. При этом он почти никогда с нами не разговаривал. Такое щедрое проявление заботы со стороны почти незнакомого человека очень много для нас значило. У меня до сих пор становится тепло на душе, когда я об этом вспоминаю.

Впрочем, больше всего мне хотелось получить от анонимного благодетеля настоящий бюстгальтер. Матушка Рэйнфорд, благослови ее Господь, не представляла, что делать с пятнадцатилетней девочкой, у которой начала расти грудь. К тому же в ее глазах я была еще ребенком, и она считала, что мне нужно прятать бюст или по крайней мере сделать его как можно менее заметным. И вместо того, чтобы купить мне хороший лифчик с поддержкой, она приобрела старомодный «лиф эмансипации»[14] – вещь, совершенно не соответствующую своему названию. Спинка у него была сделана из плотного прорезиненного материала, а полочка – из тяжелого атласа; больше всего он напоминал смирительную рубашку, ничуть не улучшал фигуру, и, надев его, я чувствовала себя так, будто залезла в бочку.

* * *

1943 год выдался богатым на события и для меня, и для школы, и для хода войны. Период до 1943 года был ознаменован многочисленными поражениями союзников. Но в 1943 союзные войска наконец одержали победу при Эль-Аламейне; за ней последовала Сталинградская битва, ставшая поворотным моментом войны, и дальше уже союзники перешли в наступление по всем фронтам. Никто не сомневался, что скоро война закончится и мы победим. Но предстоял еще долгий путь.

Мы с жадностью следили за ходом военных действий, читая газеты и слушая радио, а еще у нас была своя ежедневная новостная сводка, которую составлял Сеппи. Он вставал ни свет ни заря и слушал новости Би-би-си, в которых сообщалось о морских сражениях с участием Торгового флота, затем переводил услышанное, печатал сводку на машинке и вешал на доску объявлений. Мы спускались к завтраку и читали готовую сводку. То были первые шаги Сеппи в журналистике; впоследствии он сделал блестящую карьеру.

Чехословацкое правительство и военные активно интересовались делами школы и время от времени приезжали и рассказывали о делах на фронте. В те дни мы были полны надежд, а возвращение на родину уже не казалось несбыточной мечтой. И все же в мирных холмах Уэльса казалось, что война где-то очень далеко.

Но однажды вечером мы готовились к ежемесячным танцам и услышали в небе звук самолета. Рядом находилась американская авиабаза, так что в этом не было ничего необычного, но этот самолет летел слишком низко и мотор звучал как-то странно. Мы выбежали на улицу, услышали взрыв, увидели вспышку и клубы густого дыма. Мы бросились к месту аварии, но директор велел вернуться и разрешил лишь старшим мальчикам и учителям его сопровождать. Они вернулись через несколько часов, бледные и потрясенные. Разбился четырехмоторный бомбардировщик «Веллингтон», выживших не было. Мальчики помогли перенести тела в местную часовню, где устроили временный морг. «Самое странное, что их часы по-прежнему тикали», – сказал один из ребят.

Помощь в ликвидации последствий крушения сильнее сблизила нас с жителями Ллануртид-Уэллса. Большинство здоровых мужчин в городке ушли на фронт, а из оставшихся почти все были как-то связаны со школой, например работали у нас учителями на полставки. Местные женщины трудились в школе медсестрами и уборщицами, а деревенские мальчишки участвовали в уроках строевой и военной подготовки с нашими ребятами, которых тренировали служащие ВВС. Наши скауты участвовали в мероприятиях Скаутской организации Ллануртида. Ученики нашей школы были единственными скаутами – не валлийцами, кому