– Хотел, господин, – не стал отнекиваться тот. – Только вот видно это судьба, а от нее не убежишь. Да и какой я лиходей?

– Ну как же? – удивился Призрак. – А там, на дороге, вы что делали? Неужто помогали купцам вытаскивать попавшие в колею повозки? Что ж мы наделали с тобой, Лайгор, – покачал парень головой. – Мужики просто подзаработать хотели, а мы с ними так некрасиво обошлись, особенно с теми, что там и остались.

– Согласен, Призрак, – поддержал его альв. – Перегнули мы с тобой палку.

К лицам недавних работяг, а теперь разбойников, от стыда прилила кровь, отчего они сделались пунцовыми.

– Все верно ты говоришь, господин, – решил за всех отвечать вернувшийся из леса деревщик. – Только не от хорошей жизни мы пошли на это. Разреши мне все рассказать, а там и суди своей правдой.

– Ну, давай, послушаем твою историю, – милостиво кивнул Атей.

– Меня зовут Танех Стружка…

Рассказ был коротким и незамысловатым: изделия не покупают, семеро по лавкам голодные сидят, денег нет, работы тоже.

– И у крестьян ситуация похожая, я думаю, – закончил Танех. – Вот и весь мой сказ.

Крестьяне своими кивками подтвердили его слова, что именно так или примерно так дела и обстоят. На время все замолчали.

– И что, – наконец спросил Атей. – Кроме как грабеж на большой дороге выхода вообще нет?

– Если и есть, то я его не знаю, – пожал плечами деревщик.

– И какие же у вас дальнейшие планы?

– А какие у будущих покойников могут быть планы? – впервые подал голос Ряск.

– Почему покойников? – спросила Даринка, внимательно слушавшая разговор. Спросила, несмотря на то, что ее одергивала Медая, не позволяя вмешиваться в разговор мужчин.

– Да потому, девица, – поддержал его Стружка. – Или нас вздернет вот этот господин, – он кивнул на Атея. – Или мы умрем с голоду. Даже если вдруг Тамина нам явит свой чудесный лик и нас отпустят сегодня, выход будет только один – опять на большую дорогу и ожидать того момента, когда снова схватят или убьют. Или в рабство продаваться. Тогда уж лучше сразу в петлю.

– Брат, – впервые назвав Атея по-родственному, повернулась к нему Даринка. – Ведь можно что-то сделать? Для тебя нет невозможного, я знаю.

Призрак закрыл своей крепкой рукой маленькие ладошки девушки и тепло улыбнулся. «Какая же она все-таки чистая», – подумал он.

Медая вон сидит и помалкивает, так как знает, что всем обездоленным, какой бы их глава ни был всемогущим, он не сможет помочь. Посмотрела на них Тамина, да не только посмотрела, а поцеловала в лоб, послав Призрака и позволив обрести род, и хвала ей до конца жизни. Своя рубашка все же ближе к телу. Но помочь всем страждущим – такое не под силу и богам. Хотя ей тоже было жаль этих обычных работяг.

– Что же мне с вами делать? – глядя на мужиков, сказал парень.

– Господин, – заговорил Стружка, словно бросаясь в омут. Неожиданно пришедшая в его голову мысль была на тот момент, как ему казалось, единственным правильным решением. – Возьми меня в услужение, вместе с семьей. Я не в рабы напрашиваюсь, тогда уж лучше веревка – в слуги. Служить благородному роду честь для любого.

– А с чего ты взял, что я благородный? – прищурился Призрак.

– А кто же еще? – непонимающе ответил деревщик. У него даже мыслей не возникло причислить парня к какому либо другому сословию. Не ведут так себя простые воины. Птицу, как говорится, видно по полету.

– Хорошо, пусть будет так, – не стал с ним спорить Атей. – Но пока у меня с сестрами, кроме вот этого фургона, ничего нет.

Танех задумался, но совсем ненадолго.

– Пока, – чуть улыбнулся он. – Я не ослышался, господин, ты сказал пока? Ну не будет же воин таскать за собой девиц? Значит, будет дом, а в нем нужны слуги. Руки меня слушаются, сделаю такую мебель, все благородные завидовать тебе будут. И с лошадьми, и по хозяйству тоже обучен. Жена на кухне мастак, если уж сейчас, когда дома шаром покати, умудряется из ничего похлебку сделать. Да и ребятня свой кусок хлеба зазря есть не будет. Они у меня с измальства к труду приучены.

– Только я не собираюсь в Резене устраиваться, – снова попытался отговорить его Атей.

– А и нечего здесь делать, господин, – все больше распалялся деревщик. Видимо, эта идея ему нравилась все больше и больше. – С каждым годом воюют все больше и больше. Простому народу житья от этого нет. Бежит народ, господин, целыми семьями снимается с обжитых мест.

– Ну а жена как на это посмотрит? – привел Призрак свой последний довод.

– А что жена, она же баба. А для бабы что главное? Чтобы дети ее сыты и обуты были.

– Все, – поднял вверх руки Атей. – Если завтра, по приходе в Резен, не изменишь своего решения и согласится семья, так тому и быть, будешь служить роду Сайшат. Надеюсь, что не пожалею об этом.

– Никогда, – встал сияющий Танех, отвешивая поясной поклон.

– Ну а вы? – задумавшись, обратился Атей к остальным. – Я, может, и вас бы принял, если бы вы захотели. Вот только, если дом у меня действительно скоро будет, то земель личных нет и не предвидится пока.

– Господин, – начал один из крестьян, которые до этого вообще не произнесли ни слова. – Даже если бы и были у вас земли, то просто так уйти мы не сможем. Земли мы брали в аренду и теперь должны за нее больше, чем она стоит на самом деле. И урожай эти ироды свели на нет. И не уйдешь – воины графа вернут и за долги продадут. И хоть я чувствую, что Танех ухватил Тамину за подол[14], но выбора у нас особого и нет. Куда ни кинь, всюду клин.

– А у меня мать дома, – ответил здоровяк, которого в своем рассказе упомянул Стружка, как Ряска Охапку.

– Идите спать, разбойнички, – выслушав их, грустно усмехнулся парень. – Завтра с утра можете быть свободными. Только помните, когда следующий раз соберетесь выйти на большую дорогу, что на земле очень мало сердобольных разумных. Чаще встречаются совсем наоборот.

– Спасибо, господин, за доброту твою, – не поднимаясь, встав на колени, произнесли мужики. – Богов молить за тебя будем.

– Когда к богам обращаться будете, – сдунув с незаконченной фигурки небольшую стружку, проговорил альв, – не забудьте назвать имя господина, который дал вам второй шанс. Его зовут Атей Призрак, глава рода Сайшат.

Мужики закивали головами, говоря этим, что точно никогда не забудут этого имени, и попятились от костра.

– Добрый ты, Призрак, – сказал Лайгор, когда мужики ушли. – И не скажешь, что еще недавно ты резал висельников, как лис несушек, забравшийся в курятник. Но в данном случае ты прав. Они даже не заготовки разбойников, они простые трудяги, ищущие способ прокормить своих детей.