Рабочих в управляющие органы следовало искать среди членов так называемых производственных советов, выбираемых на каждом промышленном или деловом предприятии. (Производственные советы были независимы от так называемых рабочих советов, которые продолжали действовать как представители рабочих союзов, призванных защищать интересы рабочих.) Производственные советы должны были повышать уровень производства, взаимодействуя с работодателями, а также отстаивать в рабочей среде меры, представляющие непреложную ценность для предприятия (базис существования рабочих), даже если это означает, что части рабочих придется пойти на временные жертвы.

План также предусматривал создание экономического парламента рейха, в котором представители всех организованных отраслей промышленности объединялись бы для образования высшего самоуправляющегося корпоративного экономического органа страны. На II съезде рабочих и солдатских депутатов авторы этой экономической конструкции (если хотите, синтеза социалистической системы и традиционной системы гильдий) постарались вписать ее в республиканскую конституцию рейха, однако социал-демократическое правительство, находившееся тогда у власти, полагало, что это предложение представляет уступку идеям Москвы, чреватую серьезными последствиями. В конституцию под названием экономического совета рейха была вписана лишь одна часть этого плана, а именно высший экономический парламент. Этот совет обладал лишь совещательными полномочиями, как высший экспертный орган германской экономики, однако до прихода к власти национал-социалистов он играл заметную роль.

Хотя мои усилия по созданию корпоративной системы и с ее помощью перевода германской экономики на разумную основу не увенчались успехом, я поначалу не терял надежды на рациональное экономическое руководство. Государственный совет, казалось, сперва функционировал весьма прилично, и Франц фон Папен, остававшийся вице-канцлером до 1934 года, произнес несколько вполне здравых речей. Особенно благоприятное впечатление произвела на меня его великолепная речь в Марбурге в конце 1933 года. Он будто бы стремился усилить влияние консервативных групп, которые привел к власти наряду с Гитлером.

Я поздравил его с этой речью, и у меня сложилось впечатление, что он сам верил, будто многого достиг, произнеся ее. Многие в тот момент истолковали его речь как предупреждение национал-социалистам не злоупотреблять своей властью.

Однако вскоре я осознал, что группа национал-социалистов во главе с Геббельсом и Леем не согласна с фон Папеном. Министр пропаганды Геббельс даже принял меры к тому, чтобы речь не стала известна большой части общества. Возможно, именно это заставило многих подумать, что Папен и Геббельс все запланировали заранее. А это означало бы, что своей речью Папен хотел внушить немецкому бизнесу чувство безопасности, предполагая, что о ней узнают лишь те, кто присутствовал в Марбурге. В таком случае он должен был знать, что его речь утаят от широких народных масс и от многих средних бизнесменов. Возможно, Папен и был негодяем, но я не мог поверить, что с самого начала он всю свою деятельность базировал на обмане.

Опираясь на накопленный личный опыт, я пришел к убеждению, что политикой и бизнесом должны управлять два совершенно противоположных круга людей, ведь обе эти сферы радикально отличаются друг от друга. Действительно, Бисмарк утверждал, что политик должен быть честным, подразумевая, что политик может быть честным. Я не знаю, насколько это возможно, но одно знаю точно: деловые люди гораздо вероятнее скажут друг другу правду, чем это сделают политики. Я вспоминаю, что в ходе конференций Международного стального картеля мы всегда говорили всю правду нашим французским, бельгийским и английским коллегам. Таким образом нам удалось распределить международные сферы влияния к взаимному удовлетворению всех сторон.

Национал-социалисты никогда не имели реального экономического плана. Некоторые из них были реакционерами до мозга костей; некоторые отстаивали корпоративную систему; другие представляли мнение крайне левых. По моему мнению, Гитлер потерпел неудачу потому, что считал очень разумным соглашаться с мнением каждого.

Как будет показано в следующей главе, характер национал-социалистической экономики неуклонно вел ее к войне, а вместе с тем и к полному банкротству.

Гитлеру представилась беспрецедентная возможность создать нечто абсолютно новое, что никогда столь же легко не представится никому другому. Однако кроме того, что он был абсолютным невеждой в экономических вопросах, он никогда до конца не понимал своих экономических советников. Он импульсивен и всегда следует своим последним впечатлениям, но он не энергичен. Его всегда постоянно тревожило одно: как сохранить свою власть. Вдобавок он верит, что только он – великий человек, а все другие – ничтожества.

То, что мы видим сегодня в немецкой политике и в немецкой экономике, – это проявление прусского духа. Мне могут возразить, что Гитлер – не пруссак, а австриец. Единственный ответ: все его окружение состоит из пруссаков, и пруссаков в наихудшем смысле этого понятия. Действительно, весь его ближний круг – капралы, а надо хорошо знать историю Пруссии, чтобы представлять, что это означает. А означает это перенос казармы в сферу политики и экономики. Когда в казарму попадали новые рекруты, их карьера начиналась с избиения плетьми, что должно было привить им понимание военной дисциплины и внушить уважение к тем, кто проходит второй срок военной службы. Избиение не обязательно является выражением особой жестокости, скорее продолжением традиции, зародившейся в те дни, когда прусская армия состояла не из коренных жителей Пруссии, а из наемных солдат, коих непременно с самого начала следовало приучить к уважению.

Так все население подавляется посредством террора, даже если никто ни в чем не виноват. Людей следует приучить к тому, что их ждет, если они позволят себе какие– либо вольности! Вот почему никто в Германии не смеет ничего критиковать.

В первые дни режима был создан Высший экономический совет. Если бы нам, по меньшей мере, удалось сохранить его, значительное число влиятельных промышленников смогло бы свободно выражать свое мнение в рамках этого совета и, возможно, было бы труднее бесхлопотно действовать наперекор их мнению. Однако Высший экономический совет провел лишь одно-единственное заседание и больше никогда не созывался.

Впоследствии управление немецкой экономикой было распределено между разными национальными профессиональными группами (Reichsstande). Эти профессиональные и экономические группы обладают огромным влиянием, однако ими руководят либо национал-социалисты, либо те, кто полностью подчиняется национал-социалистам. Возглавляет национальную группу промышленников господин Крупп фон Болен унд Гальбах. Я уже упоминал о том, как хорошо он играет роль супернациста. Одним из высших чиновников этой группы промышленников некоторое время был гехеймрат Кастль, ранее входивший в число руководителей бывшей Национальной ассоциации немецкой промышленности. Прежде Кастль был евреем и по этой причине претерпел множество притеснений, но сейчас он снова является многоуважаемым юристом в Мюнхене. Да уж, с нацистами все возможно. Они способны назавтра призвать назад евреев, которых изгнали только вчера.