свет, исходящий от них, продолжал усиливаться с каждой секундой. Пока не стал просто нестерпимым. Маг снова провёл рукой над камнями, и они послушно потухли, только тусклые искорки вспыхивали иногда внутри.

- В умелых руках это оружие и помощник. И если пластинки стекаются к тебе не напрасно. Если это промысел богов. То «огни Агавы» - это награда и помощь. Чтобы ты и дальше не сошёл со своей стези. Храни их, Вандермаст.

- Я понял, маг, - Ивашка бережно сжал ладонь с двумя искорками света, - только где их хранить? – он осмотрелся вокруг, потом похлопал себя по карманам.

- Нет, постой, - и эльф вынул из складок своего плаща кожаный мешочек на шнурке, - убери их сюда и повесь на шею. Да смотри, завяжи шнурок так, чтобы он не смог случайно соскользнуть. И чтобы его могли снять только вместе с головой.

Ивашку передёрнуло от последних слов мага. Тем не менее, он в точности исполнил его слова.

Время со всеми этими чудесами пронеслось не заметно. И вот уже пробили склянки, вызывая штурмана на вахту. Солнце стояло в зените, ветерок был как раз, чтобы шевелить волосы на макушке. Но с парусами ему было явно не справиться и поэтому гребли заключённые.

Глава 12

Событие тринадцатое

Подобно змее, сбрасывающему шкуру, мы способны избавиться от накопившихся привычек.

Эрик Певернаги

За время штормов, за всё не лёгкое плавание, гномы уже так привыкли друг к другу, что гребцы были просто гребцами. И работали не потому, что боялись наказания, а потому что надо было грести – раз нет ветра. Кому же не хочется побыстрее вернуться домой. Тем более что почти всем по возвращению «светила» свобода.

Мерно бил барабан, задавая ритм. Вздымались и опускались бугры мышц на плечах гномов, толкая тяжёлую галеру вперёд на север. Ивашке с мостика было видно, как ручейки пота сбегали по обнажённым спинам гребцов. Сам штурман буквально вымок от пота, стоя на мостике, на самом солнцепёке. Попросил юнгу принести кружку воды, но тёплая, пахнущая бочкой вода, не принесла облегчения, только пот ещё сильнее прошиб.

Ивашка и раньше бывал в тропиках, но так далеко на юг, конечно, не забирался. Поневоле начнёшь молиться какому-нибудь богу, чтобы закрыл солнце тучами, да ветра попутного прибавил. В какой-то момент моряку вдруг показалось, что что-то дёрнуло корабль назад, словно с разбегу на мель наскочил. Но судно бежало по лёгкой волне дальше. И Ивашка оглянулся на гребцов, наверное, с ритма сбились. И тут увидел, как с левого борта толстая чёрная змея перелезает через край судна.

«Солнечный удар», - подумал Ивашка, - надо же какая гадость померещится», - и он потёр глаза руками.

Но не тут-то было, когда круги перед глазами рассеялись, и штурман снова чётко увидел борт корабля – змей было уже две. И галера стала заметно крениться на левый борт. Гребцы бросились подальше от змей, и палуба опустела в считанные мгновения. Чёрные скользкие лоснящиеся от воды твари всё дальше заползали на борт. Потом появились ещё две. Первая змея доползла уже до мачты и уткнулась в неё тупой зубастой мордой. Пасть её глухо щёлкнула, когда гадина попыталась перекусить мачту. Но дерево видно не понравилось змее и, выпустив порядочно измочаленную мачту, эта гадость устремилась дальше к правому борту, где скопились гномы.

Стоящая до этого тишина на судне словно лопнула – засвистели тревогу боцманские дудки. Раздались крики ближайших к змее матросов. Забухал вдруг, словно с ума шедший барабан.

- Руби их, руби! – кричал, как всегда оказавшийся первым, Толстун, и, выхватив у застывшего от ужаса ближайшего матроса меч, рубанул со всего маха по оскаленной морде.

Ивашка, тоже оказавшийся поблизости, ожидал, что кровь так и хлынет после такого удара, даже рукой закрылся, чтоб не обрызгала. Но нет. Меч, словно от железной, отскочил от чёрной блестящей кожи. Толстун ещё раз со всего размаха опустил меч на змею. Тот же результат, словно бьёшь по камню. Только меч в руках завибрировал. Кто-то пытался колоть змей копьём. Здоровенный гребец по прозвищу «Колотушка» схватил огромную кувалду, лежащую на палубе, и используемую иногда как временный якорь, и ударил прямо по голове гадины, которая уже почти добралась до правого борта. Удар был что надо, даже деревянная ручка сломалась. На мгновение змея замерла, дрожь прошла по её лоснящейся шкуре. А в следующую секунду она резко дёрнулась вперёд и её усеянная мелкими грязно-желтыми зубами пасть сомкнулась, перекусив как щепку ногу Колотушки. Гном даже ещё и закричать не успел, как пасть сомкнулась ещё раз и вторая нога исчезла во чреве чудовища. Как подкошенный Колотушка свалился на палубу, из оторванных ног кровь толчками лилась на палубу. Тут крик раздался и с носа галеры. Там две змеи вцепились в одного гнома и, дёрнув, просто разорвали его пополам.

- Всем по мачтам, быстро! – и капитан первым бросился к мачте и ловко вскарабкался по верёвочной лестнице.

Гномы кинулись к мачтам, кто-то попытался забраться прямо по канату, а на палубе продолжали пиршество змеи. Одного за другим они хватали из толпы зазевавшихся, и те катились по палубе с оторванной рукой или ногой, заливая доски кровью.

Ивашка не спешил к мачте. Он заметил, что там возникла паника, и всё больше гномов оказывается не на желанной высоте, а в пасти у монстров. Осторожно, стараясь не поскользнуться в лужах крови, штурман пробрался к себе в каюту и взял кинжал сделанный из когтя дрона. Что-то подсказывало ему, что это единственное оружие пригодное в данной ситуации. Дверь заскрипела. Ивашка затравленно оглянулся, готовый защищаться, но это были эльф и Толстун. В руке Толстуна матово блестел второй коготь.

- Как думаешь, маг, удастся этим убить гадов? – Ивашка протянул эльфу кинжал из когтя дракона.

- Я не знаю что это за твари, и чем их можно убить. Никогда даже не слышал о таких. Могу посоветовать только одно. Возьми в левую руку огни Агавы, а в правую руку этот кинжал и попробуй.

Не мешкая, штурман выскочил на палубу. Вся она была залита тёмно-красной гномьей кровью, которая слегка дымилась, испаряясь с раскалённых на солнце досок. Змеи окружили мачту и рвали на куски, лежащие вповалку тела трёх или четырёх гномов, тех, кто не успел залезть на мачту. Вся остальная команда галеры рассыпалась на снастях, держась, кто