Денисия, как и многие другие, при фирме его состоялавнештатным сотрудником. Она частенько выполняла его поручения — что-то кому-тоносила, у кого-то забирала пакеты, но смысла своих деяний не понимала. И проПыжова знала одно: он как рыба в воде в этом огромном городе. Спартанец ивездеход.

И вот такой-то Пыжов, услышав ее рассказ, побледнел и сильнозадумался.

— Значит, осталось вас двое, — не спросил, а констатировалон.

Леха был ползучий прагматик. Денисия поняла: ее боль, еегоре, смерть любимых сестер — для Пыжова это все лирика. Тех, что остались вживых, надо спасать. Об этом он думал.

— Значит, так, — вынес он приговор, — дела плохи предельно,но попробую вам помочь. Сюда больше ни шагу. За офисом могут следить. Есть уменя квартирка одна. Сам вас туда отвезу. И чтоб сидели мне там, как мыши. А япока постараюсь разведать, откуда у этой проблемы ноги растут. В случае чего,хоть страшно этого не люблю, попробуем пошантажировать, ну да не будемзагадывать. Варианты по ходу появятся, а пока по коням!

Уже у выхода, взявшись за ручку двери, Пыжов задумчивопосмотрел на Денисию и, изумленно качая вихрастой своей головой, сказал:

— Ну ты, мать, и попала. Никогда не думал, что конкретнотебе пригожусь со всем своим хламом.

Лишь позже Денисия поняла, что имел он в виду, когда наследующий день приехал Пыжов на их конспиративную квартиру.

— Денька, собирайся, — приказал он, — помощь твоя нужна.

— Пыжик, а я? — бросилась к нему зареванная Степанида. — Ятоже помогать вам хочу.

— А ты сиди тут тише воды ниже травы. В этом и заключаетсясамая лучшая нам с Денькой помощь.

До одури напетлявшись по городу во избежание слежки, онотвез Денисию в святая святых, в свою архивную — так он называл анфиладу вполуподвале.

Бывший склад: тесная прихожая наверху, из которой крутаялестница ведет сразу вниз, в череду холодных комнат. Там стопками на стеллажахгде аккуратно, одна на одной, где просто навалом лежали папки.Папки-папки-папки…

Денисия удивилась:

— Зачем столько бумаги тебе в наш компьютерный век?

— Глупенькая, — усмехнулся Пыжов, — это же все подлинники. Ятолько картотеку веду, в остальном смысла нет никакого. Пустая трата времени.

Иной раз и в картотеку не успеваю новую вещь занести, какпокупатель найдется. Здесь, правда, мелочь одна. Все ценное, под спецзаказ, ядержу в более надежном месте, а это под опт, даже не под розницу.

Тут только до Денисии дошло, чем ее друг занимается.

— Пыжик, ты что, информацией торгуешь? — спросила она.

— Торгую, — упрямо тряхнув чубом, словно сбрасывая с себя возможноеосуждение, согласился он. — И продаю, и покупаю. И очень успешно.

— А это не опасно? — поинтересовалась Денисия.

— Чрезвычайно опасно, — признался Пыжов. — По лезвию бритвыпорой балансирую, но, с другой стороны, в нашей стране просто жить и то чрезвычайноопасно, но мы же живем. — Он рассмеялся:

— Волков бояться — в лес не ходить. А я риск люблю, тащусь япод собственным адреналином. Ладно, давай, принимайся за дело. Сегодня тыдолжна перешерстить весь этот стеллаж.

— И что искать?

— Все, что имеет отношение к Зойкиному банкиру. Любуюбумажку, даже самую незначительную, даже ту, где фамилия его случайно мелькнет,к себе в стопку откладывай. Буду анализировать. Может, и вычислим зверюгуКарлушу.

— И что потом?

— Потом на него информацию начнем шукать.

Если обнаружится компромат, считай, ты спасена.

Даже самые матерые беспредельщики под «компрой» становятсядюже сговорчивыми. Может, поэтому я еще и живой, — озорно рассмеялся Пыжик.

Денисия обвела глазами грозно застывшие в полумраке подваластеллажи и спросила:

— Но если эти бумаги так неприятны кому-то, почему их все несожгут?

— А их и жгут время от времени. Я тоже не лох, еще тотконспиратор, а все равно не убережешься никак. Нет-нет да и понесешь убытки.

Пыжик достал с полки папку, раскрыл ее и, потрясая бумажкой,сказал:

— За каждую вещь плачу. Считай, держу в руках небухгалтерский счет, а бабки. И знаешь, что удивительно: иной раз у алкаша забутылку такое куплю, что сам себе удивляюсь. Тут кадр у меня один был, жалко —спился, в банке одном крутом слесарем подрабатывал. Так он мне столько бумагнатаскал. Выпить-то парню охота.

— И ты все подряд покупаешь? — удивилась Денисия.

— Ну не все подряд, но много чего и ненужного на первыйвзгляд покупаю. Вот сегодня вещь одну раскопал, касаемую Воровского. Когда игде брал, забыл уж, а теперь она нам пригодится. Да-а, придется нам с тобойпоработать. Ты уж извини, Денька, своих ребят я к делу твоему не могуподключить.

— Не доверяешь?

Пыжов покачал головой:

— Там, где крупными бабками пахнет, родному отцу доверять несоветую. Мой аналитический отдел, поручи я ему твое дело, по ходу раскопаетмного такого, что для жизни твоей и даже моей совсем небезопасно. Карлуша ведьтоже не сидит сложа руки.

Кинет приличный кусок кому-нибудь из моих и узнает, что ятебе помогаю. Нет, девочка, лениться не надо.

Денисия вздохнула:

— Да-а, столько всего придется мне переворошить… Ты-токаждый день занимаешься этим. Нелегкая у тебя работа.

— Эх, — вздохнул Пыжик; — такой я бумажный червь, но в нашемделе не это самое страшное. Вот если попадутся беспредельщики-дуболомы, которыене привыкли добром договариваться, да начнут подъезжать с паяльником к заднице,вот когда приходит беда. Ну да и против этой заразы есть защита у нас.

Я уже профи в своем деле.

— Какая же защита?

— Дуболомы тоже чьи-то враги. Надо только вовремя их с цеписпустить. Короче, так и крутимся, интригуем. Ладно, ты тут тихо сиди, а язакрою тебя на ключ и вызову охрану. Рискнул, с, утра всех отпустил, чтобы тебяне видели, поэтому будь осторожна, моим орлам глаза не мозоль. Никто не должензнать, что ты здесь. Еда на столе, туалет под лестницей.

Удачи тебе.

«Да-а, страшная у Пыжика жизнь, — подумала Денисия, провожаядруга грустным взглядом. — Никому он не доверяет, даже охране своей».

С этой мыслью она засела за чтение бумаг и уж больше неотвлекалась ни на что постороннее. Упорно читала одну за другой, без отдыха,без обеденного перерыва. Ломило спину, ныла шея, рябило в глазах, но Денисия несдавалась: все читала, читала, читала, но стопка с фамилией банкира почти неросла.