она, когда я легко достал форму для запекания с верхней полки шкафа.

— Это меньшее, что я могу сделать.

Затем я достал ингредиенты для приготовления, как сказала Сара, ее знаменитой запеканки из кукурузного хлеба.

— Я должен что-то делать, чтобы чувствовать себя полезным, когда ты кормишь меня и даешь мне место для ночлега.

— О, не говори глупостей, милый. Ты наш гость. И не должен чувствовать себя обязанным что-то делать. А теперь, — Сара взяла у меня из рук последнюю банку, — твоя одежда в твоей комнате. Иди одевайся.

Я уже устал говорить: «Ты не должна была этого делать», но я говорил серьезно.

Все это — комната, еда, компания, а теперь еще и одежда, — ей не нужно было делать. И настаивать на том, что мне вообще не нужно было ничем ей отплачивать, даже помогая всем, чем мог, было абсурдно. Особенно после того, как я провел всю свою жизнь, работая и делая что-то для других людей — я не знал, как это отключить.

Но, вернувшись в гостевую комнату, я обнаружил на кровати совершенно новые черные брюки и темно-синюю рубашку на пуговицах, причем оба были моего размера, а при росте два с лишним метров на это не всегда было легко наткнуться. Я был тронут и благодарен за то, что в первое Рождество своей новой жизни получил новый комплект одежды, и, одевшись, обнаружил, что Сара хорошо разбирается в том, что может приглянуться такому парню, как я.

Завязав волосы в низкий хвост на затылке, я вышел из комнаты и услышал голоса незнакомых мне людей, доносившиеся из кухни.

— Папа, ты позволил преступнику жить в своем доме?

— Мама, как ты могла позволить ему это сделать?!

Первый голос усмехнулся.

— Боже мой, а если он убьет тебя во сне и заберет все, что тебе принадлежит?

Второй сказал:

— Подожди, а он кого-нибудь убил? Почему он вообще оказался в тюрьме?

Гарри вздохнул.

— Ладно, во-первых, он не собирается никого убивать. Он сидел в тюрьме за непредумышленное убийство и…

— Так, подожди. Он кого-то убил, — перебил второй голос. — Боже мой, Памела. Папа пригласил убийцу на Рождество. Разве это не потрясающе?

Я глубоко вздохнул и решил, что пора прекратить подслушивать и покончить со знакомством с дочерями Гарри. Я не мог заставить кого-то чувствовать себя комфортно в моем присутствии, но, по крайней мере, мог быть вежливым и, надеялся, доказать им, что я не представлял угрозы. Поэтому прочистил горло, вошел на кухню и увидел там двух светловолосых женщин. Они выглядели почти одинаково со своей матерью и повернулись на звук моих шагов.

— Девочки, познакомьтесь с Солджером. Солджер, это мои дочери…

— Подождите, — вмешалась одна из них, протягивая руки. — Солджер. Я знала парня по имени Солджер. Он был одним из моих учеников, и он… — Женщина затихла, когда ее что-то осенило, и она приложила ладонь к груди. — Боже мой, ты Солджер Мэйсон?

— Эм… — сглотнул я, когда до меня дошло, что она слышала о моем деле. — Да, я…

— Солджер, о Боже! — подошла ко мне женщина, ее глаза мгновенно затуманились от ностальгических воспоминаний и сочувствия. — Ты помнишь меня? Миссис Хендерсон?

При этом имени у меня отвисла челюсть, и я кивнул. На меня нахлынула волна воспоминаний, наполненная моментами школьных будней и встреч после уроков.

— О, надо же, да. Ты… — рассмеялся я, озадаченный и совершенно потрясенный. — Ты была моим единственным любимым учителем. Ты…

Мне показалось неуместным упоминать о том, что она была моей первой настоящей влюбленностью в человека, которого я знал не по телевизору. Поэтому улыбнулся и решил рассказать ей другую, менее постыдную правду.

— Ты сделала школу неплохой для меня.

Рука по-прежнему лежала на ее груди, когда она покачала головой.

— Я спросила, все ли у тебя в порядке. А ты был не в порядке.

Я извиняюще улыбнулся, как будто это была моя вина.

— Нет, я не был в порядке.

— Мне очень жаль. Когда услышала, что произошло, мне показалось, что я в чем-то провалилась, — засмеялась она, ее щеки слегка порозовели под светом кухонного освещения. — Я знала, что это нелепо. Я ничего не могла сделать. И не думаю, но… — Она вздохнула и протянула руку, чтобы коснуться моего запястья. — Мне просто очень жаль.

Гарри, его жена и их вторая дочь молча наблюдали за этим маловероятным воссоединением.

Я имею в виду, да ладно. Какова была вероятность того, что дочь Гарри окажется единственным учителем, которому было на меня не наплевать в детстве?

Но потом, когда я действительно задумался об этом, решил, что в этом есть смысл.

Ей подобало быть дочерью единственного мужчины со времен моего деда, которому было небезразлично, что со мной случилось. И теперь, стоя в присутствии их обоих, я кое-что понял наверняка, то, что никогда раньше не осознавал.

Со мной все будет хорошо.

Так или иначе, но все будет именно так.

Наконец-то.

* * *

Брат Гарри, Говард, владел продуктовым магазином — «Фиш Маркет», так он назывался — в соседнем городке Ривер-Каньон, и на Рождество Гарри спросил его, есть ли у него вакансии.

— Вообще-то, — сказал Говард, пристально глядя на меня, — наш уборщик недавно ушел, и мне приходится делать всю уборку самому. Если ты не против махать метлой, мыть пол и драить ванные комнаты, то у тебя есть работа.

Я не смог удержаться от смешка.

— Так получилось, что я слишком квалифицирован для этой работы, и я соглашусь на нее.

Жена Говарда, Конни, была мэром Ривер-Каньона, а также местным агентом по продаже недвижимости. И хотя она немного колебалась, разрешать ли заключенному жить в ее, по-видимому, престижной деревушке, та согласилась поселить меня в месте, расположенном в черте города.

— Нам, видишь ли, нужно поддерживать репутацию, — сказала Конни с нескрываемым чванством в голосе, помахивая бокалом с вином, который был чуть-чуть переполнен. — И хочу уточнить, что я не против твоего присутствия и не считаю, что ты представляешь угрозу