включил радио погромче. — «Кстати, спасибо за телефон. Знаю, ты не хочешь, чтобы я говорил, что тебе не следовало этого делать, но, блин, не следовало».

«А я тебе сказал, чтобы ты не волновался», — почти сразу же ответил Гарри. — «Надеюсь, ты не слишком напугал водителя. Сообщи мне, когда доберешься до дома».

Я улыбнулся его сообщению, впервые с детства почувствовав, каково это — отчитываться перед кем-то.

Приятное ощущение.

Такси подъехало к тротуару возле жилого дома, который я когда-то знал. Но теперь все выглядело по-другому.

Вот что было забавно в течении времени. Вокруг нас все постоянно менялось, но когда мы активно наблюдали за этими изменениями, они были незаметны. Мы не замечали этого, пока спустя годы не сидели и не думали: «Что, черт возьми, произошло с этим местом?» Но если вы уезжали на какое-то время, ваш разум обманывался, заставляя поверить, что перемены произошли сразу, по щелчку пальцев, в одночасье, потому что для вас так оно и было. И такое потрясение… оно действительно выбивало тебя из колеи.

— Ни хрена себе, — пробормотал я себе под нос при виде мусора, зарослей травы и граффити, размалёванных по фасаду здания.

— Тебе еще что-нибудь нужно, приятель? — спросил водитель, не удосужившись взглянуть на здание.

— Нет, — ответил я, медленно открывая дверь, не в силах оторвать взгляд от места, которое раньше называл домом. — Спасибо.

Холодный декабрьский воздух окутал меня тяжелым предчувствием, когда я ступил на раскрошившийся тротуар. Порыв ветра поднял волосы на моей шее, как будто Вселенная посылала послание — предупреждение, и я на мгновение задумался: не стоит ли мне прислушаться к нему?

Но я никогда не обращал внимания на предостережения и тревожные звонки и подошел к двери, словно собираясь шагнуть в пропасть безумия.

И вскоре я убедился, что это именно так.

* * *

Крик раздался сразу же, как только я открыл дверь квартиры. И уже почти подумал о том, чтобы убежать, решив, что у меня провал в памяти и что нечаянно вломился не туда. Пока я не заглянул внутрь, мимо кухни и гостиной, и не увидел маму, обнаженную по пояс и спешащую прикрыться.

И тут я вспомнил, что она как-то говорила мне, что у нее есть парень. Глупо с моей стороны было полагать, что это не продлилось бы так долго — если, конечно, это не был другой парень.

Я прикрыл глаза рукой, давая ей возможность скрыть то, что мне не хотелось видеть.

— Привет, извини. Я должен был постучать, но…

— Какого хрена ты здесь делаешь?! — закричала она.

Я бросил сумку на пол в кухне.

— Мне больше негде…

— Привет, Солджер.

После почти десятилетнего отсутствия в моей жизни были голоса, которые был уверен, что не узнаю, если услышу их снова. Я ожидал, что не смогу узнать своего бывшего начальника в продуктовом магазине из очереди, и если бы вы попросили меня узнать мою учительницу в первом классе только по голосу, я бы не смог.

Но были голоса, которые я запомнил навсегда, и когда опустил руку, уже не заботясь о маминой наготе, передо мной возникла злая ухмылка, которую время не давало мне забыть.

— Леви.

Леви Страттон стоял в гостиной моей матери, застегивая брюки. На нем не было ни рубашки, ни ботинок, и, судя по тому, как непринужденно он передвигался, не нужно было быть гением, чтобы понять, что ему здесь комфортно.

Мне захотелось блевануть.

Он подошел ко мне, выставив напоказ все свои татуировки, и оглядел меня.

— Боже, как давно это было? О, — он постучал себя по виску, — точно. Не прошло и десяти лет, не так ли?

Мама повернулась ко мне спиной и поспешила натянуть рубашку, когда я сумел спросить, не поморщившись:

— Ты трахаешь мою маму?

Леви ухмыльнулся и небрежно пожал плечами, в то время как мама поспешила, босиком, прижать руки к моей неподатливой груди.

— Я же сказала тебе не возвращаться! — кричала она в бешенстве.

— И куда же ты хочешь, чтобы я пошел, Диана? — спросил я, переводя прищуренный взгляд с Леви на нее. Женщину, которая не изменила своего мнения, как говорил Гарри. — Мне больше некуда идти.

— Ты думаешь, мне не все равно, куда ты пойдешь? Мне, блядь, все равно, лишь бы тебя здесь не было, — ударила меня в грудь Диана. — А теперь вали нахуй. Проваливай!

— Лучше слушайся свою мать, Солджер, — лениво заметил Леви, проходя мимо нас к холодильнику.

Я проигнорировал его и оттолкнул ее руки, не желая показывать ту боль и мучение, которые испытывал. Я не знал, куда мне идти. Не знал, что буду делать. Но где бы это ни было, она бы не узнала и никогда бы не осознала, что разбивает мне сердце каждым ненавистным словом.

— Мне нужно забрать свои вещи, — сказал я таким же холодным тоном, как и окружающий мир.

Диана скрестила руки на груди.

— Только побыстрее.

Меня уже давно не было в квартире, и большинство людей на моем месте предположили бы, что их вещи уже перевезены, убраны или даже выброшены. Но я знал, что мама и пальцем не пошевелит, чтобы сделать что-то полезное, несмотря на то, сколько времени прошло. И когда протиснулся мимо нее и Леви, направился в свою старую комнату, я понял, что был прав.

Моя комната словно застыла во времени. Все было так же аккуратно убрано, как и всегда, за исключением пустого конверта, в котором когда-то лежали мои сбережения, так и оставшиеся лежать рядом с кроватью, где я их оставил почти десять лет назад. Больше, похоже, ничего не трогали, и я, захлопнул за собой дверь, быстро собрал все, что стоило взять.

Пара ботинок в лучшем состоянии, чем те, что были на мне. Кое-какую одежду, которая, как мне показалось, еще могла подойти. Небольшой тайник с деньгами, который я приклеил под комодом — может быть, с парой сотен баксов — и удивился, что воры в соседней комнате не нашли их первыми. Фотография моих бабушки