энтузиазмом, на какой только способен, как раз в тот момент, когда я вхожу в раздевалку.

Сюрприз от этой команды не может быть хорошим. Они не устраивают сюрпризов. И если мы действительно планируем сюрприз, это никогда не бывает чем-то хорошим.

А это значит, я уверен, что, чем бы они ни планировали меня удивить, это, скорее всего, будет наказанием. Господи Иисусе.

— Присаживайся, капитан, — говорит Паркер Гриффин, наш вратарь. Я выбираю повиноваться для своего же блага. Эти ребята способны на всё. И под «всё», я имею в виду всё, что угодно.

— Мы уже говорили с тренером. Он в этом замешан, так что нет необходимости надеяться на отца, — сообщает мне Аарон, говоря достаточно громко, чтобы слышала вся команда. Даже не имеет значения, услышат они что-нибудь или нет, они все в этом замешаны.

Судя по ухмылкам на их лицах, теперь я ещё больше уверен, что это скорее наказание. Я подозревал это и раньше, но теперь я на 100 % убеждён, что в конечном итоге потеряю часть тела после этого.

— Ты вчера не пришёл на тренировку, — продолжает он. — Что было такого важного?

Я, не колеблясь, отвечаю.

— Моя сестра.

Моя команда знает об Эйре и о том, что раньше у неё был рак.

Эта команда для меня как вторая семья. Мы все немного сумасшедшие и действительно обвиняем друг друга в какой-то ерунде. Иногда мы даже бросаемся оскорблениями в разговорах. Но мы держимся вместе, как жевательная резинка держится за подошву ботинка.

Тем не менее, это либо все мы, либо никто из нас вообще. Как я уже сказал, у нас комплексная сделка. У всей команды.

Конечно, у всех нас есть свои маленькие группировка. У меня есть своя. Но это не значит, что остальная команда не принадлежит к ней.

— Ты пропустил тренировку из-за своей сестры? — Аарон следит за тем, чтобы понять, правильно ли он всё понял. — Не моей?

Команда начинает смеяться.

Вы когда-нибудь сидели перед двадцатью одним парнем, а они просто смеялись над вами? И я нет. До этих пор.

— Ана не совсем подходит мне по возрасту. Ей всего шестнадцать.

— Но Лили подходит по возрасту. Ей двадцать, почти двадцать один. — Кайден подмигивает мне с мерзкой ухмылкой на лице.

Я просто собираюсь предположить, что Аарон наконец признался, что у него есть сестра-близнец. Я полагаю, что это всё равно давно стало очевидным.

Я также предполагаю, что Аарон пригрозил лишить парней их хозяйства, если кто-нибудь из них проболтается об этом другому студенту.

Я прочищаю горло, не зная, что сказать в ответ Кайдену.

— Ты ведь помнишь негласные правила, верно? — Аарон снова берет верх. — Негласное правило № 1: пропуск тренировки из — за девушки не останется безнаказанным.

— Это негласное правило. Как я должен был запомнить его? — задаюсь я вопросом. — И я сбежал не из-за Лили. Я на самом деле ходил повидаться с Эйрой.

Конечно, я знаю, как я должен был запоминать правило, которое никогда раньше не упоминалось.

Эти «негласные правила» не так уж и негласны.

Я их выдумал. И на самом деле все они записаны в блокнот. Всего двадцать пять негласных правил.

О них не говорят, но все их знают. Когда меня впервые выбрали капитаном, я убедился, что нам нужны кое-какие правила. Я решил, что они нам нужны, потому что капитан до меня ни капельки не заботился о команде. Всё дело было в нём и в победе.

Мне нужна была команда, которая действительно держалась бы вместе. Тот, кто заботился, был бы рядом друг с другом.

Поэтому я придумал несколько правил.

Каждый товарищ по команде получил список, который нужно было выучить наизусть. Они назвали их «требованиями к товарищам по команде». Поначалу большинство правил были шутками. Правила вроде «никогда не прыгай в бассейн на вечеринке в одиночку» не предназначались для того, чтобы их воспринимали всерьёз. Но команда отнеслась к ним серьёзно. Это значит, что мы будем выполнять их.

— О, я знаю, — говорит Аарон, посмеиваясь. Он, несомненно, разговаривал с Лили перед всем этим, чтобы получить доказательства того, что я был с ней. Но это значит, что он также знает, что мы были с Эйрой. — Но как насчёт правила № 10?

Негласное правило № 10: Братья и сестры товарищей по команде под запретом.

— Да пошёл ты, Марш, — огрызаюсь я. — Ты дал мне добро, помнишь?

И кроме того, я даже не встречаюсь с Лили. Мы не пара и никогда ею не станем. Я просто хочу, чтобы она осталась жива и поняла, что жизнь того стоит.

Проблема в том, что я не могу ему этого сказать.

— Ты полный мудак, но я знаю, что ты хорошо к ней относишься. — Аарон одаривает меня улыбкой, прежде чем снова начинает ухмыляться, как дьявол. — Но тебе всё равно придётся понести наказание.

— Ладно, побей меня уже.

По толпе пробегает ещё одна волна смеха.

Каким бы, по их мнению, ни было моё наказание, очевидно, что избиение меня не соответствует их ожиданиям.

— Мы подумали, что тебе не помешало бы сменить гардероб. Ухмылка на лице Аарона становится шире, как и на лицах других парней.

Звучит не очень хорошо.

— Просто, чтобы ты знал, тренер дал согласие на это, — напоминает мне Аарон.

Всего несколько мгновений спустя двое моих товарищей по команде вручают мне по предмету одежды. Грей протягивает мне белый укороченный топ, который, похоже, будет мне маловат. Зак протягивает мне подходящую к нему пачку. Белая пачка, в которой отмёрзнет моя задница.

Однако это не самое главное.

Когда Грей и Зак отступают назад, в поле зрения появляется Аарон. В руках он держит пару белых крыльев. Я знаю, что они от костюма феи, потому что они принадлежат моей сестре.

— Вы, ребята, знаете, что я наверняка сломаю несколько костей или умру от холода, верно?

Они пожимают плечами. Все они. Они просто пожимают плечами, а потом разражаются смехом, как будто этот костюм — самая весёлая вещь на свете.

Так и есть. Я должен признать это. Если бы я не был тем, кто оказался на стуле.

— Давай, сказочная принцесса, одевайся, — говорит Аарон, размахивая волшебной палочкой, прежде чем ударить ею по кончику моего носа. После этого он как можно быстрее направляется к своему шкафчику.

Смех не утихает. На самом деле, с каждым предметом одежды, который я снимаю, мои товарищи по команде находят это всё более и более забавным. И к тому времени, когда я остаюсь только в боксёрах и должен надеть великолепный