о загрязнении окружающей среды, ядерной войне и контроле над рождаемостью еще со школьной скамьи. Их также учили не разговаривать с незнакомцами и не отходить далеко от своих дворов, потому что извращенцы и опасности были повсюду. Тот же общественный парк, который в 1960‐х годах вызывал в воображении образы детей, невинно играющих на качелях и в песочницах, теперь стал потенциально опасным местом, где дети находились под пристальным наблюдением на случай, если они найдут грязный шприц в песочнице, или если мужчина, сидящий на скамейке в парке, разоблачит себя – или, что еще хуже, похитит ребенка.

В школе детей заставляли принимать решения о своей будущей карьере к двенадцати годам, чтобы они оказались в правильном потоке, который привел бы к хорошо оплачиваемой работе для немногих привилегированных, которые могли позволить себе поступить в университет. У них не осталось бы детских воспоминаний о том, как они играли без присмотра в местном ручье или играли в бейсбол на коровьем поле. Вместо этого они вспоминали, как сидели в своих спальнях, играя в компьютерные игры или посещая какие-то организованные спортивные мероприятия под руководством команды взрослых.

Дети в «Улыбающемся Будде» были теми, кто пресытился или устал от постоянного надзора и контроля со стороны взрослого мира. Часто это были те, кто не происходил из семей, которые могли позволить себе дорогостоящее образование, столь необходимое для работы. Как часто напоминала нам их музыка, их мир был без будущего, без надежды. Их музыка была наполнена предупреждениями о самоубийстве и смерти, криками боли, отчаяния и гнева.

Глава шестая

Борьба начинается

По выражению его лица я могла сказать, что Брент был так же удивлен, как и я, когда Джули и Джерри действительно появились у нашей двери на следующий вечер. Они были одеты в одинаковые кожаные костюмы, сильно украшенные металлическими цепями, браслетами и серьгами. Джули обвела свои светло-голубые глаза толстым слоем черной туши, придав ей почти египетский вид. Жаль, что у меня не хватило смелости одеться так же экзотично.

«Привет!» – Джули просияла с тем, что, как я предположил, было ее характерным энтузиазмом. «Мы с Джерри просто катались по окрестностям, и я подумал, что заскочу и покажу вам плакат, который я разработал для благотворительного мероприятия».

Она осторожно вытащила плакат из большого черного портфеля и разложила его на столе. Отступив назад, она склонила голову набок, рассматривая его под разными углами. Я заглянул через ее плечо, и хотя я не был большим искусствоведом, я мог сказать, что картина была хорошо сбалансирована, а черные силуэты вертолетов, крестьян и церквей были впечатляющими. «Это действительно хорошо!»

«Она семестр изучала искусство в колледже Дугласа», – сказал Джерри, гордо обнимая ее за плечи. «Но у нее есть природный талант».

«Да» – сказала Джули.

«Мне пришлось уволиться, потому что у меня просто не было денег, и у моей семьи тоже нет денег, чтобы заплатить за это. Может быть, в следующем году. Мне все равно не нужна степень, чтобы заниматься искусством, а, Джер? Я некоторое время работаю в Woodlands. Я могла бы вернуться».

Однажды поздно вечером в пятницу Джули заглянула к нам домой, чтобы мы могли подготовиться к нашей экспедиции. Она привезла с собой чемодан, полный одежды и косметики. Вскоре я обнаружил, что она считала себя экспертом по маскировке. Я был впечатлен уровнем продуманности, который она придала этой миссии, и я с готовностью отказался от контроля над решениями, связанными с нашей маскировкой. Она объяснила, что мы должны выглядеть как секретарши, если собираемся слоняться по офисам, чтобы никто не счел наше присутствие там подозрительным. Одежда, которую она приготовила для меня, была из гардероба ее сестры. К сожалению, ее сестра была примерно на фут ниже меня, так что то, что должно было быть юбкой до колен, превратилось на мне в мини-юбку. Красивая шелковая блузка, которая свободно сидела бы на ее сестре, превратилась в облегающую рубашку, сжимающую мою грудь вверх и наружу, так что первое и единственное, что мог увидеть любой, кто смотрел на меня, было мое декольте. Поскольку у меня не было лифчика, Джули предложила мне надеть бюстгальтер ее сестры, который только подчеркивал то, что и так было выставлено напоказ.

Я знала, что Джули справлялась с одеванием нас гораздо лучше, чем это могла бы сделать я, но даже она была несколько оторвана от обычной секретарской одежды. Ее модный опыт в большей степени касался панковской кожи, яркого макияжа и превращения одежды Sally Ann в панковскую моду. Поэтому, когда она взялась за эту задачу, ее опыт не мог не повлиять на конечный продукт. Вместо нежного розового оттенка помады мы использовали ярко-красный блеск для губ, который, как я подозревала, будет светиться в темноте. Черная тушь, обрамляющая наши глаза, вероятно, делала нас более привлекательными для самцов енотового вида, чем для людей. Что еще хуже, я никогда не пользовалась тушью, поэтому не могла удержаться, чтобы не потереть глаза и не размазать черную слизь по всему лицу. В конце концов мы, пошатываясь, вышли из дома на своих высоких каблуках, выглядя менее похожими на секретарш, чем обычно, в нашей соответствующей одежде панков и хиппи.

Первое суждение о нашей маскировке пришло, когда мы осторожно прогуливались по тротуару. Пара строителей, ремонтировавших крышу дома через дорогу, закричали на нас: «Шлюхи из трущоб!»

Чтобы не смущаться, Джули отмахнулась от их оскорблений, ткнув пальцем в нас: «Эти парни приняли бы любых секретарш в этом конце города за проституток».

Всю дорогу до центра города в автобусах люди пялились на нас. Джули, казалось, не обращала на них внимания и по-прежнему гордилась делом своих рук. Я не осмелилась сказать ей, как мне было стыдно, что все эти взгляды были сосредоточены на моем декольте. К тому времени, как мы добрались до офисного здания, мои ноги в туфлях на высоких каблуках так сильно распухли, что я не смогла бы их снять без садовых ножниц. В лифте пара бизнесменов хихикнули друг над другом, думая, что мы не смотрим – возможно, им было интересно, кого мы обслуживаем на их этаже. Несмотря на благие намерения Джули, наша маскировка послужила цели, противоположной той, что была задумана. Мало кто из сотрудников офисов Amax мог забыть тот день, когда на их этаж поднялись две проститутки.

Тем не менее, нам удалось узнать, что в пятницу днем рабочие исчезали как по маслу к 5:00 вечера, и неделю спустя пятеро из нас