Адам не мог удержаться на месте. Он присел за свой стол, несколько секунд тупо разглядывал компьютерный экран невидящими глазами, но затем вновь вскочил на ноги. Таким взвинченным, самокритичным и неукротимым Адам стал с той минуты, как узнал о диагнозе деда. Казалось, что все, случившееся прежде, являлось лишь первой частью истории, а теперь начинается вторая ее часть: период тяжелого труда и альтруизма, который закончится только тогда, когда, придя однажды на работу, он поймет, что его жизнь окончена.

Он начнет возрождение компании с увольнения половины персонала. Чтобы вырасти, надо сначала урезать, стать кровью и костями, над которыми цветут розы, вулканом, извергающим лаву и пепел, из которого родились зеленые плодородные поля Гавайских островов. Среди работников компании, трудившихся в ней не один десяток лет, Адам встречал таких, в чьей полезности он всерьез сомневался. Например, в компании числилась буфетчица, нанятая еще в семидесятые. Она рожала и растила детей, пережила два брака, но до сих пор как бы работала в «Митти и Саре». Гребаная буфетчица! Выбросить ее из гребаной двери на улицу!

По правде говоря, он немного устал. Только за последние недели, которые Тесс провела в больнице рядом с Аркадием, Адам осознал, как много жена трудилась, чтобы держать компанию на плаву. Помимо своих прямых финансовых обязанностей и работы с кадровыми ресурсами, Тесс занималась всем: организацией торжеств и всевозможных мероприятий, увеличением количества упоминаний в СМИ, поддержанием сайта в рабочем состоянии, сочинением детских книжек из серии «Митти и Сара», которые выходили на каждое Рождество.

Бесконечная, бессмысленная бумажная работа! Наконец он добрался до аудита накладных расходов компании. Начинать надо было с переизбытка залежалых товаров. Снова усевшись за стол, Адам принялся за дело. Оказалось, что он просто не в состоянии сосредоточиться на рядах и колонках цифр, поэтому, закрыв папку с документами, Адам пошел на склад и забрался в Детсад.

Детсадом на их жаргоне называлось место, где хранились изделия, снятые с продажи. Здесь собирали нераспроданные товары, изделия с незначительными фабричными дефектами, а также товары, поврежденные водой или огнем. Все это громоздилось на трехъярусных платформах. Последние поступления были сложены в полуоткрытых ящиках на самом верху. В первый раз, когда Кейд увидел разбросанные повсюду игрушки, торчащие из оберточной бумаги, мальчик заявил, что здесь все как в его детском саде, только намного лучше. Название прижилось. Теперь, когда Тесс рядом не было и ему приходилось приглядывать за сыном, Адам посылал Кейда играть в Детсад.

Взобравшись на платформу, он принялся бродить в лабиринте ящиков с игрушками. Взгляд его скользил по запыленным рядам устаревшей, недостаточно качественной продукции под товарным знаком «Митти и Сары». Адам подумал о том, что вот уже на протяжении пяти лет почти каждый день проходит мимо этих ящиков и коробок, но ни разу не поинтересовался, что в них лежит. Добравшись до нижнего ящика, он достал и открыл картонную коробку, в которой оказался классический пластиковый коврик от «Митти и Сары». Такие коврики были популярными в начале девяностых. На его поверхность было нанесено изображение идеализированной европейской деревушки. Родители могли его расстелить, позволить детям на нем играть, а затем вынести во двор и сполоснуть из шланга. В свое время коврик был ходовым товаром, но теперь их почти не покупали, и тысячи коробок пылились на складе.

Адам вздохнул, пытаясь разобраться в водовороте собственных мыслей. Там была и гордость за то, что он создал, и раздражение на мир, который утрачивал интерес к продаваемым ими игрушкам, гнев на некомпетентность сотрудников, доведших дело до стагнации, и зудящее подозрение, что он сам в этом может быть виноват.

По внешнему виду склада Адам не мог судить, насколько тот перегружен неходовой продукцией. Никакого великого вдохновения на него не снизошло, поэтому он, оскалив зубы, зашагал обратно в офис. Не испытывая особого желания возвращаться к тирании математики, он принялся слоняться без дела, заварил себе чашечку кофе, перекинулся парой слов с несколькими разнорабочими и только затем медленно поплелся к себе в кабинет. Там его ожидал посетитель, что Адаму совсем не понравилось. Мужчина развалился на его диване, а вытянутые ноги положил на кофейный столик. Он листал свежий номер журнала «GQ»[44], который Адам еще даже не успел развернуть. Адам разозлился. Раздражение вспыхнуло при виде гостя, имевшего наглость пролезть к нему без приглашения. Раздражение быстро превратилось в злость, направленную на некомпетентность помощницы, впустившей этого человека в его кабинет. Адам набросился на девушку, придав своему лицу выражение, которое, как он надеялся, подскажет дуре, что она опростоволосилась и теперь ее ожидает увольнение.

– Кто этот мужчина в моем кабинете? – едва сдерживая ярость, спросил Адам.

– Он сказал, что он ваш друг… Сказал, что его зовут… Т-Тарик…

– А-а-а…

Когда Адам вошел, мужчина даже не подумал подняться ему навстречу. Он сбросил ноги с журнального столика и теперь сидел, чуть сгорбившись, с небрежным видом положив руки себе на колени. Тревога Адама усилилась, когда он узнал мужчину с автостоянки. В дневном свете стало видно, что ему не за тридцать, а под сорок: лысеющая голова и изможденное лицо с запавшими щеками … Тарик выглядел человеком, потрепанным жизнью.

– Привет, гангстер, – произнес он.

Акцент у него был австралийским, даже чересчур. Так стараются разговаривать молодые эмигранты, широко растягивая гласные в попытке скрыть свое истинное культурное прошлое и казаться большими австралийцами, чем они есть на самом деле.

– У тебя крутой кабинет. Настоящий шик.

– А вам разве тут место, мистер… Тарик?

– Многие люди занимают не свои места, Адам. Даже если парня куда-то пригласили, он первым делом должен подумать: а можно мне туда или нет? Я называю такие места серой зоной.

– Что ты здесь делаешь?

– Ну, суть в том, что ты после нашей прошлой встречи оставил телефон. Помнишь ту ночь? Теплый воздух и морской бриз… Задушевная беседа. Когда ты уехал, я двинулся следом, хотел вернуть то, что ты забыл… Ну, значит, я двинулся за тобой и увидел, что ты – из тех, у кого водятся деньги.

– Ладно, – сквозь плотно сжатые зубы процедил Адам. – Что тебе от меня нужно?

– Я собираюсь сделать вам выгодное предложение, мистер Кулаков. Прежде чем ответить, хорошенько подумайте.

Тарик запустил руку в карман и положил разбитый айфон на крышку стола. Адам, полный праведного гнева, молчал.

– Красивые эти эппловские телефоны, – с безмятежным видом продолжил Тарик. – Новые модели автоматически сохраняют все на удаленный сервер. Роняй свой телефон, разбивай экран вдребезги – всегда можно потом войти в систему и загрузить оттуда все, что есть. Так ничего не потеряешь. Все записи, все письма, все фотографии остаются нетронутыми.