Брак и даже моногамия казались ей чем-то крайне непрактичным. В те времена она была незрелой и заводной до безобразия. Секс рассматривался ею как наслаждение чистой воды – как в физическом смысле, так и на политкорректном уровне. В студенческие годы она выбирала партнеров, исходя из сложного алгоритма привилегий, удачного случая и чувства вины. Бывший преступник, отсидевший свое. Транссексуалка. Чернокожий, ради которого она выучила цитаты из Джеймса Болдуина[48], а затем долго извинялась перед ним за то, что не хотела в постели того, чего хотелось ему.

В то время Тесс получала удовольствие от осознания своей продвинутости. Она тщательно подбирала слова, когда говорила о сексе. Тесс помнила, как однажды крикнула своей одногруппнице во время семинара, когда та назвала в своем стихотворении орган любовника пенисом: «У любовников не пенисы, а х…!»

Конечно, ничто не лечит от тяжелого случая богемности эффективнее, чем десятилетие бессмысленной борьбы, когда обнаруживаешь, что молодость и трастовый фонд иссякли и восстановлению не подлежат. Никто не будет вечно биться головой о стену, несмотря на все идеалистические помыслы.

Адам подвернулся как нельзя кстати. Во время их деловой встречи, обсуждая возможность покупки авторских прав на ее куклы, Адам вдруг перегнулся через стол и поцеловал ее. Тесс сразу же стало понятно, что его интересует вовсе не дизайн ее игрушек. Ему хочется залезть к ней в трусики, после дорогого ужина, конечно же.

Когда Адам отстранился после поцелуя и сел обратно на стул, Тесс прикоснулась к своему лицу, пытаясь скрыть замешательство, а потом рассмеялась.

Адам не смеялся. Он выглядел несчастным и одиноким. Надежда затащить ее к себе в постель ускользала. Тесс решила, что все равно позволит ему… А затем он оказался куда лучшим любовником, чем она могла предположить. Удивительное смешение инстинкта и совершеннейшего эгоизма оказались в той или иной степени благоприятными для восстановления ее сексуальности.

Какое облегчение встретить мужчину, который хочет быть ей другом! Он неистовствовал над ее телом, словно мальчишка из танцзала, а затем повез в кино. Адам оказался неромантичным в хорошем смысле слова. Он совсем не походил на тех парней, которые видели в ней загадочную, иррациональную головоломку или, что еще хуже, сначала признавали Тесс равной себе, а затем начинали разрушать ее самооценку из страха ее потерять. В конце концов, после жизни, наполненной сексуальными завоеваниями, компенсировавшими для Тесс невнимательность к ней окружающих в прошлом, было совсем неплохо завести простые отношения с мужчиной.

Впервые, сколько она себя помнила, секс перестал быть для нее поступком и начал приносить наслаждение ради наслаждения. В постели Адам вел себя игриво и лукаво, чего не хватало Тесс во время всех ее прежних сексуальных историй. Он раздевал ее так, как Тесс в детстве разворачивала рождественский подарок, неуклюже и нетерпеливо. Его глаза сияли искренней благодарностью, когда он приступил к угощению. Милый сюрприз… успокоение… приятная дрема… Когда она открыла глаза чуть позже, все в ней и вокруг нее изменилось.

Спустя почти десятилетие ее ждал другой сюрприз, тоже приятный и, быть может, именно тот, в котором она сейчас нуждалась. Адам сидел на стуле напротив и с виноватым видом просил прощения за недавние проступки, за свою странную манию, за всю дополнительную работу, которую взвалил на нее, и за то, что частенько недостаточно высоко ее ценил.

– Извини, серьезно, я не знал, как вести себя после того, что случилось с дедом, и я пытался забыться, сосредоточившись на работе. Я не осознавал, насколько тебе тяжело приходится. Я подумал, возможно, будет лучше, если ты сделаешь перерыв.

– Хорошо… Мне кажется, сейчас это невозможно. – Взмахом руки она обвела счета-фактуры… бухгалтерскую отчетность… весь мир… – Тут слишком много всего, чтобы взвалить это на кого-то другого.

– Я со всем справлюсь. Если мне понадобится помощь, я привлеку временных работников по контракту.

До этого Адам никогда не откликался благосклонно на многочисленные намеки – да нет, более чем намеки, на ее мольбы, если на то пошло, – привлечь кого-то извне для аудита их финансов.

– Адам! Я твоя жена, поэтому не вешай лапшу мне на уши. Что ты задумал?

Прикусив губу, он смотрел вниз и, отталкиваясь ногой, качался взад-вперед на ножках стула. Несколько секунд он вел себя точно так же, как их сын. Тесс затопила волна любви и нежности по отношению к этому нелепому человеку.

– Ладно, послушай, если начистоту, компании ты сейчас нужнее, чем когда-либо прежде, но дедушке ты нужна даже больше. Я знаю, что между вами сложились… особые отношения. Я бы сейчас тоже был с ним, но увы… – Он развел руками в маловразумительном жесте, который мог означать все, что угодно. – Я не могу, поэтому хочу, чтобы ты на время отошла от дел… ради себя и Аркадия.

Тесс улыбнулась. Адам улыбнулся в ответ. Момент нежности. Когда они только познакомились, такие моменты случались довольно часто, но теперь, когда они сделались редкими, то стали воистину драгоценными.

– Ладно. Договорились. Я так и сделаю. Когда будет удобнее?

– Завтра.

– Завтра? Ой, Адам! Это невозможно.

– Вполне возможно. Послушай…

Он в нескольких словах обрисовал, как будет распределена ее работа. Потом, когда Адам полетит в Китай на срочную встречу с поставщиками из Шэньчжэня, ей придется выкраивать время и отвозить Кейда в школу.

– Кстати, вспомнил… – Вытащив папку из манильского картона, Адам протянул жене документы. – Надо будет их подписать перед тем, как ты закончишь здесь дела.

Тесс взглянула на документы, прищурилась и потянулась рукой к очкам для чтения. Адам подался вперед, положил руку поверх ее ладони, наклонил голову и поцеловал ее.

– Не утруждай себя чтением. Обычный релиз для фабрик в Шэньчжэне. Я подпишу в самолете и передам при личной встрече.

– Я только просмотрю по-быстрому.

– Зачем? Там все по шаблону.

Адам сунул ей авторучку и развернул папку на месте пластиковой закладки, где ей следовало поставить свою подпись. Тесс нацарапала свое имя и спросила у Адама, подходящее ли сейчас время лететь за море.

– Я понимаю, что время сейчас не совсем подходящее, Тесс, но мне важно, чтобы ты позаботилась о дедушке.

– А что мне делать, если ему станет хуже, пока ты в разъездах?

Адам отмахнулся от ее вопроса, словно от докучливой мухи.

– С дедом все будет в порядке. У него был небольшой удар. В его возрасте такое со многими случается. Несколько недель Аркадий провалялся в кровати, смотрел телевизор и щипал медсестер за задницы. Ему нужно передохнуть. Вскоре он будет бодр как огурчик. Ты же знаешь, какой он.