Тарик подмигнул ему. По его губам скользнула насмешливая улыбка.

– Все это осталось в телефоне и ждет своего часа. Человеку надо только протянуть руку и… – Тарик сделал движение, словно срывал с дерева плод, – взять. Адам Кулаков! Знаешь, что самое лучшее в мире будущего? В нем не осталось ни единой тайны.

Адам с некоторой досадой вспомнил о той ночи несколько недель назад, о которой уже и думать забыл. Тогда он в порыве гнева разбил свой мобильник и уехал. Адам присел напротив Тарика, поднял телефон и внимательно его рассмотрел. Экран был разбит, но вспыхнул, когда он нажал на кнопку. Послышалась мелодия загрузки.

– Ладно. Скажи, что тебе нужно. На чем мы сошлись? Если не ошибаюсь, на сотне долларов?

– Сумма приличная, но наш разговор был до того, как я заглянул в твой телефон, – пожав плечами, произнес Тарик, – и увидел все эти прикольные снимки. Извини, но одна фотка мне так понравилась, что я ее распечатал.

Он снова полез в карман и вытащил фотографию, которую Адам, сделав, тут же выбросил из головы. На фотографии он ухмылялся, глядя в объектив, сгорбившись над спиной Клары. Его лицо было четко видно. Юбка девочки со школьной эмблемой задрана до пояса. Мир Адама начал рушиться. Он погладил снимок, желая убедиться, что это не иллюзия. На пальцах остался след дешевых чернил.

– Я ни в чем тебя не виню, – продолжал Тарик. – Будь я моложе, тоже ее трахнул бы. Такая задница! Всегда западал на школьную форму, а эта фотка, Адам… Очень горячая штучка.

Адам глубоко дышал, пытаясь унять нарастающую панику.

– Сколько тебе нужно?

– Скажи мне, Адам, сколько ты готов заплатить за то, чтобы не стать в глазах окружающих педофилом? Ты педофил, Адам, самый настоящий педофил. Эта фотка поставит на тебе крест.

– Назови сумму, блин!

– Мы вдвоем подсчитаем, мистер Кулаков… Мне кажется, что люди твоего склада не страдают от безденежья.

– А если я откажусь платить?

Тарик улыбнулся, с благожелательным видом покачал головой, а затем медленно, с ленцой потянулся и ударил Адама по лицу тыльной стороной ладони. Удар пришелся по щеке. Ошеломленный Адам остался сидеть на месте. Тарик, улыбаясь, подался вперед и по-дружески похлопал его по плечу. Адам отстранился от него.

– Послушай, Адам! Тебе надо кое-что зарубить себе на носу. Я – полный засранец, рецидивист, таким нечего терять. Я из тех, о ком пишут и предупреждают граждан газеты. Я могу избить тебя до полусмерти, разрушить твою жизнь, и ничего. Мне нечего терять. Понял? Нам надо понять друг друга. Все, что мне от тебя нужно, – это немного денег, и я уйду. Тогда ты сможешь вернуться к своей уютной жизни, продолжать делать игрушки и насиловать маленьких девочек.

Тарик встал и одернул толстовку с капюшоном, расправляя на ней складки. Затем он вытащил из кармашка на груди клочок бумаги.

– Здесь записан номер моего банковского счета. Даю тебе неделю на то, чтобы собрать пятьдесят тысяч. Тебе это труда не составит. Если я не получу деньги, то сожгу твою жизнь. А теперь желаю весело провести день, ты, тыквоголовый.

Тарик положил фотографию на стол рядом с разбитым телефоном, осторожно обошел кресло, на котором сидел Адам, и покинул кабинет. При этом он лучезарно улыбнулся помощнице мистера Кулакова.

Оставшись один в кабинете, Адам дал волю панике. Он поднял фотографию и смотрел на нее долго-долго. Треклятый, окаянный предмет фетишистского поклонения! Абсурдное проклятие красоты Клары! Молочная белизна ее кожи. Глупое, бестолковое выражение его лица. Зубы оскалены в наслаждении. Сосредоточенность, с которой Адам вытягивал руку с мобильным телефоном ради того, чтобы запечатлеть это под подходящим углом. Катастрофа. Пораженный до глубины души, он скомкал фотографию и засунул ее от греха подальше в тайный кармашек кожаного пиджака над своим сердцем.

Учащенно дыша, Адам расхаживал взад-вперед, проигрывая в голове все подробности инцидента и стараясь придумать, что же теперь делать. Вдруг до сознания Адама дошло, что из его горла вырывается жалобное хныканье, которое ему доводилось слышать прежде.

Когда его сын чего-то пугался или сильно нервничал, он имел обыкновение съеживаться калачиком и, раскачиваясь, издавать высокие гортанные звуки. Успокоить его можно было, лишь взяв на руки, а потом нежно гладить по волосам на затылке до тех пор, пока ребенок не затихал. Когда маленький Кейд подрос, от плохой привычки он не избавился. Тесс начала тревожиться, но Адам знал, что дети развиваются по-разному. Если ребенку нужен отец, ничего страшного. Теперь, ведя себя как придурок в собственном кабинете, Адам ощутил сильнейшую потребность в том, чтобы его тоже успокоили. Вот только успокаивать его было некому. Когда он это осознал, он заплакал еще громче.

Адам взглянул через застекленную часть перегородки кабинета на свою секретаршу. Та смотрела на него широко раскрытыми глазами. Унижение. Видела ли она, как он плачет? Заметила ли она, как его ударили? Ему нужно побыть наедине. Он выскочил из двери, пронесся мимо девушки, забыв о том, что недавно намеревался ее уволить, и побежал на автостоянку искать убежища в своей машине.

Колеса «БМВ» завизжали. Задний бампер чиркнул по ограждению, когда автомобиль с ревом вылетел со стоянки. В исступлении Адам свернул не туда и теперь нервно искал путь назад. По бокам тянулись ряды одинаковых заводских офисов и складов, отличающиеся лишь огромными разноцветными пластмассовыми вывесками, укрепленными на воротах, и фирменными знаками на грузовиках-контейнеровозах, громыхающих по подъездным дорожкам. Ни одного из этих заводов здесь и в помине не было еще несколько лет назад. Они возникли вскоре после его компании. Дешевые постройки на дешевой земле. Пока он вел машину мимо зданий, ему удалось в просветах заметить пологие зеленые холмы, прежде покрытые эвкалиптовыми лесами, затем служившие выгонами для скота, а теперь предназначенные под автобусные гаражи и консервные заводы, которые вырастут на них через каких-то несколько месяцев.

Когда кончился промышленный район, начался жилой. По бокам от шоссе отделялись широкие, заканчивающиеся тупиками подъездные дорожки, огибающие искусственные озерца, сейчас пустые из-за засухи. Дома здесь тоже были одинаковыми, дешевыми, приземистыми и отвратительными. Они стояли на дешевой земле посреди маленького благоустроенного концлагеря.

Адам немного успокоился к тому времени, как достиг цели своего небольшого путешествия. Однотипные магазины розничной торговли сгрудились вокруг ресторанного дворика. Торговый центр строили в большой спешке для обслуживания пригорода, появившегося вследствие развития здесь промышленности. Когда его планировали, то многого не учли. Так, к примеру, построили только одну кольцевую транспортную развязку, ведущую туда и обратно. В результате на ней то и дело возникали заторы. Адам медленно катил вперед, временами нетерпеливо нажимая на клаксон, пока не остановился напротив банка, в котором хранил деньги. Подбежав к банкомату, он начал снимать наличные. Банкомат не выдал Адаму столько, сколько ему было нужно. Тогда он бросился в банк, протиснулся в голову очереди, но кассирша сказала, что такие суммы без предварительного заказа не выдает.