— Ясно. А не знаете тогда, кто ее хоронил? Трогательная история…

— Так кто-то из ее бывших воспитателей приезжал, две женщины из детдома, да еще подружка ее была, вроде Лиля. Много ли близких-то у сироты? Деньги на похороны, говорят, по ихнему городскому Интернету собрали. Люди везде есть хорошие, скинулись.

— Я просто подумала, что у нее еще мог быть любимый человек.

— Нет, такого точно не было. Я, признаться, тоже поглядывала. Но были только эти три женщины, да из наших, из местных еще кое-кто пришел.

Попрощавшись с собеседницей, Лика вместе с Федей пошла по указанной дорожке, скользя глазами по деревянным крестам, с которых еще лак от времени не сошел. Каково оно будет сейчас, увидеть на могиле свое настоящее имя? И принести цветы той, кого ты сама же убила? А Ванька… То ли так и не узнал, что с ней случилось, то ли узнал, но даже не почесался ради того, чтобы отдать ей последнюю дань. Как он, интересно, сейчас? Где теперь обитает? Как ни странно, но Лику это интересовало до сих пор. Только непонятно было, что преобладало в ее интересе: простое любопытство или мстительное желание узнать, что Ваньке после ее побега воздалось по заслугам? Ну, или просто без нее несладко пришлось? И что его точно уже вышвырнули из квартиры?

— Вот! Агафья! — вывел ее из задумчивости Феденька. — Красивое у нее было имя!

— Да, — согласилась Лика, хотя сама это имя никогда не любила. Остановилась перед могилой, покрытой венками, выгоревшими за лето под южным палящим солнцем. Тут и там виднелись более яркие пятна: букеты, приносимые уже позже. Лика присоединила к ним свой. Нагнувшись, задержалась в этом положении, как будто расправляя цветы. А на самом деле просто не могла сразу выпрямиться, не могла показать Федьке своего лица с застывшим на нем выражением! Могила была зарыта, но, стоя на ее краю, Лика словно заглянула в разверзшийся ад, в такой, какого она еще не видывала, хотя много чего успела познать на своем веку. Как она могла на такое решиться?! Как такое вообще могло прийти ей в голову?!! Ответов не было, и все, что ей теперь оставалось, — это только молиться, обращаясь к своей убитой сестре. «Анжелка, прости меня! Прости, если сможешь! Я не знаю, чем теперь свою вину искупить. Наверное, это вообще невозможно. Да, наверняка! Но я хочу, чтобы ты знала, как глубоко я раскаиваюсь в том, что тогда натворила. Анжелка, прости!»

Собравшись с силами, Лика все-таки выпрямилась, глядя теперь на черный квадратик с белыми буквами. На собственное имя. Хорошо, что рядом с ним еще и фотографии не было. Хотя, наверное, за лето уже и она успела бы выгореть, так что сходство Лики с покойной не бросилось бы Феде в глаза…

* * *

Вернулась Лика домой в двойственном настроении. С одной стороны, наконец-то все конкретно узнала, как того и хотелось. С другой стороны, камень все равно продолжал давить на душу и словно бы даже как-то развернулся, время от времени царапая острым краем. Хорошо, что заказчики, отвлекшись на празднование Нового года, теперь, по завершении праздников, снова стали подавать признаки деловой активности. Это дало Лике возможность забыться, снова уйдя с головой в работу. И все вернулось на круги своя: Феденька — в школу, она — за заказ, Влад — на хозяйстве. Вроде как до сих пор обиженный на нее за то, что не встретила его в аэропорту и вообще приехала с Федей домой лишь через сутки после его возвращения с курорта. Да еще и грубо отшила его притязания, совершенно неуместные в присутствии ребенка. Но дулся Влад совершенно впустую: ни за одно, ни за другое Лика извиняться перед ним не собиралась. А за что? За то, что, отправив его отдыхать, сама затворницей не прилипла к окну в ожидании? Или за то, что напомнила ему о нормах поведения? Да пусть скажет спасибо, что еще не заехала чем-нибудь по его «достоинству», которое он никак не желал контролировать! Потому что в иные моменты она еще способна была восхищаться Владом, но в другие он, случалось, до безумия начинал ее раздражать.

— Анж! — легкий на помине, он возник на пороге ее кабинета.

— А? — она развернулась к нему вместе с креслом, разминая пальцами затекшую шею. Надо же, так увлеклась, что даже и не заметила, когда это успело случиться!

— Нам тут приглашение прислали. На юбилей. Никогда бы не подумал, что ей столько стукнуло…

— Сколько? Кому?

— Двадцать, естественно. Тайке Каталовой. Они собираются послезавтра, в «Полинезии». Мы туда пойдем?

Вопрос был задан не зря: в отличие от Анжелки Лика не любила всяких светских мероприятий и бывала на них только в случае крайней необходимости. Но тут назревал как раз такой вариант. Во-первых, Таисия была Анжелке… нет, тоже не подругой, но очень хорошей приятельницей. Или просто очень хорошим человеком. Потому что в отличие от многих других после Ликиной выписки из больницы нередко звонила ей, просто спрашивая, не надо ли чем помочь. А во-вторых… Во-вторых, Лику часто приглашали на праздники, но одну, без Влада. Ну никак не принимал его местный «бомонд»! «Видели» его только тогда, когда, нетрезвые, сами заявлялись к Лике домой. Но тут у них просто не было выбора: в этой ситуации роли были распределены обстоятельствами у обеих сторон. Владу нравилось, выручая Лику, играть в «хозяина», а пьяным приятелям по большому счету было в этот момент все до лампочки, так что некоторые из них могли даже пить с ним на брудершафт. Но вот Таисия, судя по просветленному лицу Влада, прямым текстом позвала к себе на день рождения их обоих. Так что Влад с удовольствием бы пошел в этот популярный в городе и дорогой ресторан с таким неуместным в их краях названием, чтобы продемонстрировать, что он одинаково прекрасно смотрится как в спортивном костюме, так и в парадно-выходном. Только при условии, что Лика туда пойдет. Потому что отлично понимал, что один, без нее, он там будет не ко двору.

— А что мы ей подарим? Давай решать, времени мало осталось, — сказала она, решив непременно пойти: чтобы и Таю уважить, и Владу доставить удовольствие. В самом деле, не постоянно же «обломы» ему устраивать! Надо же и поощрять хоть иногда, за все то хорошее, на что он оказывался способен.

Вопрос с подарком решился на удивление легко: в первом же магазине Лика нашла великолепную золотую брошь, которая Тае очень бы подошла. Зато остался вопрос с Феденькой. Не решаясь оставить его на всю ночь одного, Лика хотела попросить кого-то из знакомых, чтобы те переночевали у нее. Но Федя в кои-то веки против нее взбунтовался:

— Да я тебе что, младенец сопливый? Как вообще ты до такого додумалась, что мне нянька нужна?

И Влад — редкий случай! — поддержал мальчика:

— Анж, ну в самом деле! Он же не детсадовская недоросль!

Под двойным натиском Лике пришлось сдаваться, выдав при этом Феде кучу инструкций и поцеловав его напоследок. Сегодня он это стерпел. Но, судя по его взгляду, сегодня Лика, с праздничной прической и в вечернем платье до пола, была так хороша, что избегать ее знаков внимания было просто грешно. Он проводил их обоих, ее и Влада, до самых дверей, где в самый последний момент Лике пришло в голову поставить дом на внешнюю сигнализацию. Федька снова попытался возмущаться, но Лика, пользуясь тем, что Влад был уже у калитки и поддерживать мальчишку было больше некому, отчеканила: