день вызвана запланированной поездкой с родителями в Кошкино, свататься к Лизе Сухановой, тоже, как и Иван, работавшей в школе учительницей.

На второй год после этого Нина одна носила крестить в Мещёры свою племянницу, положив её в подол. И как крёстная, она назвала её давно ей нравившимся именем Маргарита.

А на обратном пути её в Горбунихе спросили:

– «Ты куда ходила?».

– «Крестить носила!».

– «А где ребёнок-то?!».

– «Вот, в подоле!» – ответила Нина, показывая загнутую юбчонку и лежащую в ней легко в жару одетую крестницу.

– Вот и есть одна крестница! – радовалась дитю вновь испечённая тётя Нина.

А носить ранее грудных детей ей ещё не приходилось, но помогла крестьянская смекалка.

Вскоре Нина опять побывала у Ивана на работе, и брат сыграл ей в школьном зале. Сама она уже в школе давно не училась, ограничившись четырьмя классами.

Но сами классы не ограничились годами Мировой войны, развернув непримиримую межклассовую борьбу.

За военными годами пришёл революционный год и годы Гражданской войны, в которой под Белгородом погиб красный командир Михаил Васильевич Ерёмин.

После Ворсменской гимназии и Нижегородского педагогического училища он ещё в 1913 году окончил Нижегородское офицерское училище, Первую мировую войну начал кавалеристом, сразу отличившись в боях. Был награждён орденом Святой Анны II-ой степени и серебряной медалью.

Как учитель, он был демобилизован, с лета 1917 года сначала находясь в отпуске в Галкино, а с сентября преподавав в школе села Фотиньино.

Однако осенью 1918 года, Михаил Ерёмин, как военспец, был мобилизован в Красную армию. Будучи командиром Красной армии и находясь в Муроме, ещё холостой Михаил дважды побывал дома в деревне Галкино.

Затем кавалерийским командиром в 1919 году двадцатитрёхлетний Михаил Васильевич Ерёмин воевал на Южном фронте. Между Орлом и Белгородом был контужен и взят в плен белыми. Ночью бежал из Белгорода и нашёл свою часть. Но в следующем бою всё же погиб.

В эти же годы его сестра Нина стала невестой. Теперь от сватов не было отбоя. А приезжали они гурьбой на двух, а то и на трёх повозках, и всех по обычаю надо было угостить.

– «Одолели!» – тогда серчал отец.

Но Нина всё равно всем отказывала, так как считала себя ещё слишком молодой.

В это худое время трудно было найти подходящие наряды для подросших дочерей, но Василий Иванович кое-что купил, а другое выменял на соль и хлеб. – «На лето Павлину будут сватать! И надо готовить всем двум!? Смотри! Износишь, а взять негде будет!» – пугал отец привередливую старшую дочь.

– «Гулять ещё охота!» – твердила своё Нина.

– «Ты ведь сама не пойдёшь и по себе не выберешь. Кто понравится, тому и отдам, не погляжу ни на что, какая ни будь семья!» – тогда подвёл итог Василий Иванович.

А он был строг в семейных отношениях и всегда держал своё твёрдое и справедливое слово.

Особенно это подтвердилось в его отношении к поведению в семейных делах его среднего сына Ивана.

Иван Васильевич Ерёмин, будучи директором музыкального училища, стал ещё и инспектором народных училищ всего Муромского уезда. Но, боясь голода, его жена Лиза Суханова, родом из той же деревни Галкино, не поехала с ним в Муром, оставшись совместно с дочерью Маргаритой проживать на родине. А одинокий муж загулял там с артисткой Сперанской, и вскоре развёлся с женой.

Когда отец узнал об этом, то не простил сына, а проклял, запретив ему появляться в отчем доме, а другим детям – встречаться с ним.

Иван чуть позже заболел чахоткой и в 1921 году умер в одиночестве.

Несмотря на просьбы простить и навестить его, никто из родственников не приехал даже на его похороны. И могила Ивана осталась в забвении.

Василий Иванович был очень щепетилен и непримирим в этом вопросе.

А вскоре, 21 октября на Покров 1921 года, Нину Васильевну Ерёмину выдали замуж в Берёзовку за Сергея Ивановича Комарова.

В первую зиму они с мужем ходили в мяльную баню сминать лён.

А потом Сергей с отцом трепали его. А закончив с льном и связав его в гуськи, весной Сергей пилил брёвна на половой и тонкий тёс, а отец Иван Яковлевич весь продавал его по средам на базаре в Новосёлках. Эта работа казалась Сергею тяжёлой и грязной. Поэтому он очень стеснялся своей работы, особенно, когда приезжал в гости к тестю в Галкино.

– «Я так стесняюсь, что я ничто!» – жаловался он жене.

– «Ну и что?».

– «Это ты так думаешь. А я не нахожу себе места. Отец у тебя председатель волисполкома, братья и Лиза – все учителя и учёные. А я что?».

Но, несмотря на это, все родственники Нины, как её саму, любили Сергея, который был у них в чести.

И на девятый месяц после свадьбы, 9 июля 1922 года, в семье Сергея Ивановича и Нины Васильевны Комаровых родилась дочь Алевтина.

Первые роды Нины прошли тяжело. Ещё 6 июля она косила в лугах за Фёдоровкой (Замчаловкой), собираясь заночевать в семейной сеннице, которые там были у многих, и в которых ночевали во время сенокоса, а зимой оттуда сено возили домой. Но на следующий день Нину уже увезли в Филинское. Из-за тяжёлой работы до конца срока беременности плод внутри утробы перевернулся и шёл ногами вперёд. Поэтому голова, шея и его руки оказались опутанными пуповиной. От застоя крови Аля родилась вся тёмно-синяя, почти чёрная. И два часа акушерка билась за жизнь младенца. А потом пять дней – за жизнь матери. Только благодаря мастерству и душевности акушерки обе выжили.

А однажды, на второй год их супружеской жизни, домой к Комаровым из Казаково неожиданно заехал председатель сельпо Григорий Лазарович. По найму его возил на лошади зять Комаровых – Василий Черноносов.

Вот они и заехали к его тестю угоститься и погреться. Пока свёкор принимал гостей, Нина принялась готовить самовар и угощение, а также гостинцы для своей золовки Прасковьи, как раз жившей в Казаково.

– «Григорий Лазарович, знаешь, что я тебе скажу?!» – неожиданно обратилась Нина, набравшись смелости.

– «Чего?».

– «Возьми Серёжу туда на какую-нибудь работу!».

– «Какую?».

– «Я не знай».

– Ладно! Возьму в магазин торговать» – махнув рукой, согласился Григорий Лазарович.

И рано утром в зимние понедельники Нина стала возить мужа на недельную работу с ежедневной его ночёвкой у зятя. А в субботу после работы забирала его домой.

Но Ивану Яковлевичу это сначала не понравилось, ведь срывались работы по лесозаготовке и продаже досок, а один он не мог всё делать, потому он и бросил это занятие.