— Одного товарища, — вздохнул Михаил. — Хорошего парня. Второй — это я, но я вырвался.

— Пошли, раз нет времени, то и не будем его тратить, — решительно поднялась Лиза. — Только называйте меня по-прежнему Марией, а то я опасаюсь, что Броз и мне перестанет верить. Как у нас говорят? Доверие теряют только раз?

Лиза вывела Сосновского из подвала и пошла рядом с ним, раздавая приказы и задавая вопросы. Она заявила, что этот человек свой и он свободен. Потом Лиза стала расспрашивать про какого-то полковника Готала, но ей ответили, что он, кажется, уехал. Потом они шли по улице, и она снова что-то спрашивала у встречных офицеров. Сосновский терпеливо ждал, и тут Лиза в ответ на чьи-то слова вдруг расплылась до ушей.

— Михаил, ваши ребята нашлись!

— Какие, кто? — забеспокоился Сосновский.

— Ну, трое привезли из госпиталя Пелагею Брозович. Она очень горячо вас защищала и говорила, что вам надо верить. А сегодня утром еще двоих ваших привезли. Они нашли британских убитых парашютистов, и сейчас они в штабе. Пошли туда!

Они свернули к штабу, где стояла машина с опущенными бортами. В кузове виднелись скомканные парашюты. Махнув Сосновскому рукой, девушка взбежала по ступеням и столкнулась на пороге с комендантом.

— Где русские? — с ходу выпалила она. — Русские, которые нашли парашютистов!

— Они русские? — удивился комендант.

— Русские, русские, — рассмеялась девушка и похлопала офицера по плечу. — Они специально прибыли к нам, и им можно доверять. Где они?

— Их там допрашивают. А тела мы положили в коридоре…

— Пошли скорее! — приказала Лиза и поспешила внутрь.

Буторин и Коган вскочили, когда увидели ворвавшуюся в комнату девушку и следом живого и здорового Сосновского. Они обхватили его руками, не веря своим глазам.

— Миша, живой! — вскричал Коган. — Мы уж и не знали, что думать. Мы там снизу слышали такую стрельбу. Думали, не вырваться вам. Митька где?

— Погиб Митя, — опустил голову Сосновский. — Не сберег паренька. А вы-то как?

— Мы все здесь, насколько я понял, — ответил Буторин и подозрительно посмотрел на девушку. — Только вот не верят нам, а мы им подарок нашли.

Буторин и Коган стали рассказывать югославам о том, что успели понять, прибежав к месту высадки парашютистов. Лиза переводила и хмурилась, понимая, что это какая-то провокация. Потом пришел врач, который согласился провести вскрытие тел парашютистов.

— Нужно срочно доложить маршалу, — пыталась Лиза уговорить офицеров контрразведки. — Где полковник Готал? Это очень важно, товарищи, очень важно. И пакет нельзя трогать. Его нужно передать специалистам. Там взрывчатка.

Неожиданно в комнату вошел комендант. Он отвел Лизу в сторону и стал ей что-то негромко говорить. Сосновский насторожился и подошел к девушке.

— Под Дрваром немцы прорвались с танками, — взволнованно заговорила Лиза. — Маршал уехал туда. Готал тоже с ним там. Обстановка очень серьезная, есть случаи удара в тылах немецких парашютистов.

— Это вошла в активную фазу немецкая операция «Ход конем», — пояснил Сосновский. — Надо собирать верных людей и ехать туда. Цель этой операции не просто нанести урон вашей армии. Ее главная цель — уничтожение самого Тито и его штаба. Он этого не знает, он будет выстраивать оборону, а они в тылу накроют его в самый неожиданный момент. Даже мы не знаем всех подробностей этого фашистского плана. Но цель его ясна.

Когда к зданию подъехали два грузовика, Шелестов с бывшими партизанами был уже с группой. Офицеры выбегали из здания, каждый по своим подразделениям. И тут комендант опомнился, увидев на столе пакет с надписью маршалу Брозу, который забрали из планшета убитого парашютиста.

— Куда вы? А пакет! — крикнул он, бросаясь к столу. — Передать маршалу срочно…

— Не трогать! — что есть силы гаркнул Коган, но никто не понял его слов, произнесенных по-русски.

Югославы, кто еще оставался в комнате, обернулись, а Сосновский закрыл собой Лизу, прижав ее к стене. Вспышка на миг осветила комнату, заставив всех зажмуриться, с потолка посыпался мусор между досок, погас свет, и только провод с разбитой лампочкой продолжал раскачиваться под потолком.

Кашляя и отряхиваясь, люди стали осматриваться по сторонам. Кто-то поднимался с пола, морщась от сильной кислой вони. Один из офицеров лежал на полу и стонал, сжимая окровавленную голову. Второй сидел у стены, держась за руку. Комендант с обезображенным лицом лежал на полу возле дымящегося стола. Его лицо представляло собой одну кровавую обожженную маску. Лиза высунулась из-за плеча Сосновского, а потом беспомощно уткнулась ему лицом в грудь и застонала.

— Ну зачем, зачем?

— Ну, все, все, — прошептал Михаил, поглаживая Лизу по голове. — Успокойся, все могло быть гораздо хуже.

И тут на улице вдруг забегали люди, послышались команды, пробежало подразделение автоматчиков. И громом среди ясного неба возле самого штаба вдруг кто-то закричал властным уверенным голосом:

— Tenkovi! Njemački tenkovi![3]

— На улицу! — приказал Шелестов. И, уже выбегая, спросил Лизу: — Где дорога на Дрвар?

Девушка посмотрела на подполковника, нахмурилась и указала рукой на северо-запад. Как раз туда, куда бежали солдаты, куда лошади на всем скаку протащили три противотанковые пушки. Два грузовика и десяток солдат, которые должны были сопровождать русских, стояли прямо за зданием штаба.

— Машины здесь, а группа за мной! — крикнул Шелестов и побежал за югославами на окраину поселка. Но увидев, что Лиза бежит следом, он остановился и грозно посмотрел на девушку. — Оставить! Назад, к машинам! Ждать нас там!

— Там танки! — возмутилась Лиза. — Немцы прорвались. Там каждый человек на счету.

— Я сказал, к машинам и ждать! — повысил голос Максим, но потом положил руку девушке на плечо и сказал уже мягче: — Лиза, пойми, что ты сейчас самый ценный человек. Случись что с тобой, и мы не сможем спасти Броза. Он тебе верит, а значит, поверит и нам. Если ты погибнешь, то все полетит прахом. Мы не выполним приказ! Назад, девочка, жди нас. Мы разберемся в обстановке и вернемся. Пожалуйста.

Лиза смотрела на Шелестова, потом перевела взгляд на улыбающегося Сосновского, других членов группы, которые стояли и смотрели на нее. Она слышала много криков, приказов. Армия — это не то место, где в минуту большой опасности, в критические минуты мужчины стесняются в выражениях. Но сейчас с ней говорили так, что она опешила. И не югославы, а свои. Так с ней говорили русские офицеры, которые прошли десятки и сотни километров, чтобы выполнить приказ командования, которые десятки раз могли погибнуть, но выжили. Люди, которые не боятся смерти и привыкли убивать, которые умеют воевать и доказали это уже много раз, даже при выполнении этого задания. А сколько еще о