Давай посмотрим, что там в планшете. Может быть, карта, и тогда по сделанным пометкам догадаемся о цели заброски.

— А если нет пометок? — раскрывая планшет, поинтересовался Буторин. — Если они всю необходимую информацию запоминали?

— Они? — спросил Коган. — Трупы? Юмор у тебя, Витя, стал в последнее время какой-то своеобразный.

И тут Коган замолчал, увидев, как изменилось лицо напарника, когда тот раскрыл планшет. Буторин несколько секунд смотрел на что-то, шевеля губами, будто читал незнакомый текст, потом присвистнул и осторожно вытащил не очень толстый пакет, прошитый нитками и опечатанный сургучной печатью.

— Насколько я могу читать по-английски, тут написано, что пакет особой важности и подлежит вручению лично маршалу Иосипу Брозу.

— Ничего себе загадочки, — нахмурился Коган, глядя, как Буторин осторожно положил пакет на тело и проверил содержимое планшета. Там, кроме карты этой местности, где они находились, больше ничего не было, не считая двух остро отточенных карандашей компаса и линейки-треугольника.

Где-то невдалеке взревел автомобильный мотор. Разведчики обернулись на звук и увидели, что на подъеме остановился грузовик. Из кузова прыгали на траву югославские солдаты и бежали туда, где на ветру развевались парашюты. Переглянувшись, разведчики молча пришли к соглашению, что пытаться скрыться уже поздновато. Лучше всего в этой ситуации выказывать дружелюбие. Тем более что все произошедшее очень смахивало на провокацию. Буторин положил автомат на траву, встал в полный рост и стал призывно махать руками, подзывая солдат к себе.

Подбежавшие солдаты удивленно посмотрели на тела парашютистов, на разложенные личные вещи, на пакет. Офицер настороженно окинул взглядом двух неизвестных, которые, судя по всему, только что обыскивали погибших. Он задал вопрос, которого разведчики не поняли. Потом офицер посмотрел на пакет и взял его.

— Эй, парень, осторожнее! — Коган шагнул было к югославу, но солдаты навели на него винтовки, и Коган снова сделал шаг назад. — С этим надо обращаться очень осторожно.

Сказав это еще раз по-русски и не надеясь, что его кто-то поймет, Борис изобразил руками взрыв.

— Бух!

Глава 6

На окнах опустили плотные черные занавески затемнения. Адъютанты забегали с посудой, прибежала подавальщица из офицерской столовой и стала накрывать на стол. Иосип Броз, властный, широкоплечий, прошел по коридору следом за комендантом, вошел в комнату, приготовленную для него. Следом два адъютанта внесли чемодан, походный радиоприемник. Две девушки в передниках принесли большой медный таз, кувшин с теплой водой и чистое полотенце.

Умывшись с дороги, маршал надел чистую нательную рубаху и снова накинул китель. В дверь постучали.

— Войдите, — разрешил Иосип, причесываясь у большого зеркала на стене. И увидев вошедшую невысокую девушку в военном кителе, перетянутом ремнем с кобурой, широко улыбнулся. — Мария!

Он обнял ее по-отечески, потрепал по светлым чуть вьющимся волосам, потом отстранил от себя, с улыбкой глядя в лицо.

— Я очень волновалась, — сказала Мария. — Нам рассказали, что авиационный удар был нанесен как раз там, где были вы со своим штабом.

— Да, но только мы приехали намного позже, когда самолеты уже улетели, — ответил Иосип. — Ты поужинаешь со мной, Маша? Мне о многом хотелось бы с тобой поговорить, узнать твое мнение. Пойдем, там уже накрыли стол. Ты знаешь, что Ведран приехал со мной?

Девушка смутилась и отвела глаза. Иосип заметил, как ее щеки порозовели. Мария сразу перевела разговор на другую тему. Она стала расспрашивать, как дела у Греты Хаас, жены Иосипа, которой чудом удалось выбраться из немецкого плена. Немцы так и не догадались, кто был в их руках. Хорошо, что в партийных рядах и в штабе Тито не принято было обсуждать личную жизнь своего лидера. Но Иосип знал, что Мария была дружна с его предыдущей женой Пелагеей, которая находилась в Югославии даже после их официального развода.

Они сидели за большим деревенским столом, который сейчас служил им обеденным, а завтра станет столом для совещаний. Говорили неспешно, по большей части о том, что будет после войны, когда народы Европы покончат с немецким нацизмом. Иосип рассказывал о своих планах строительства социализма по-югославски и смеялся, предлагая Марии связаться со своим отцом-дипломатом, предложив приехать в Югославию после войны в отпуск на курорт на Адриатическом море.

— А полковника Ведрана Готала я назначу командующим военным округом на побережье Адриатики, — засмеялся Иосип, глядя девушке в глаза. — Хотя почему полковника? Генерала. Он вполне заслужил перед своей Родиной генеральский чин. Ведран станет генералом Готалом.

Потом они говорили о медицине, о госпиталях. О том, что немцы стали активно засылать диверсионные группы и охотятся на штаб югославской армии.

— Мне прислали по радио сообщение из Лондона, девочка, — улыбнулся Иосип. — Наше югославское правительство в изгнании признает меня верховным главнокомандующим армией Югославии. И всем частям и подразделениям Сопротивления предлагается перейти в мое подчинение. Это успех, Маша, политический успех. Четники, не присоединяясь к нам и враждуя с нами, становятся врагами народа, Родины, понимаешь? Кстати, как Пелагея? Она здесь?

— Да, она приехала из госпиталя после той истории с нападением на них немецких парашютистов.

— Расскажи мне об этих русских, которые помогли им в горах. Что ты о них думаешь? Они правда русские, правда помогли или это умелые диверсанты, которые пытаются втереться к нам в доверие?

— Я не знаю, что ответить, Иосип, — нахмурилась девушка. — Может быть, они агенты нацистов. Я не могу ничего сказать. Я не знаю, как допрашивать, у меня нет такого опыта. А ваша служба разведки сделает это лучше.

— Конечно, но мне хотелось бы узнать что-то от тебя, от русской девушки. Они ведь твои земляки, они такие же русские или ты сомневаешься? Да, нацисты давно за мной охотятся, они давно пытаются обезглавить все наше движение. Поэтому я и спрашиваю тебя.

И тут распахнулась дверь и в комнату вошла Пелагея. Ее держал за руку Готал, пытаясь удержать, но женщина вырывала руку и отмахивалась.

— Перестань, Ведран, мне нужно поговорить с ним. Это важно. Ты ничего не понимаешь, Ведран, оставь меня!

— Ведран. — Иосип махнул рукой из-за стола. — Оставь, пусть говорит. Что ты хочешь, Поля?

— Я хочу, чтобы ты поверил русским! — резко сказала женщина.

Пелагея подошла к столу и села на свободный стул, сложив натруженные руки на скатерти. Ее маленький рот был упрямо сжат. Покрутив в руках стакан, Иосип кивнул:

— Говори, говори. Я же слушаю.

— Я скажу, — решительно кивнула женщина. — И ты мне скажи. Много ли русских, сражающихся в рядах твоей армии, предали тебя, обманули? Ну, скажи! Знаешь ты такие случаи?

— Не знаю таких случаев, — чуть улыбнулся горячности бывшей жены Иосип. — Почему ты об этом