у ворот. Завидя Мадлен, он что-то громко крикнул. И тотчас же в открытом окне третьего этажа появились две головы, повернулись в сторону Мадлен и тут же исчезли.

— Вот молодец, что пришла! — подбежал к Мадлен Алеша. — А мы уж не ждали!.. Очень бабушка у тебя строгая!..

— А это Грегуар! — представила Мадлен. — Он тоже хочет познакомиться с вами!

Услышав свое имя, Грегуар протянул Алеше руку.

— Здравствуйте! — с трудом выговорил он по-русски и сам засмеялся.

— Бонжур, месье! — ответил Алеша.

Грегуар внимательно осматривал дом.

— Это и есть дом мадам Жубер? — спросил он у Мадлен.

— Да, — ответила Мадлен. — А вон те часы, — она показала наверх, — поставили, когда бабушке было десять лет.

Грегуар кивнул головой.

— О, если бы мадам Жубер имела такой дом в Париже, она бы была богатой дамой!.. Ездила бы отдыхать на Лазурный берег. И не водила знакомства с месье Грегуаром. Не правда ли?

— Зато Агнессе Этамбль пришлось бы унижаться, чтобы попасть в общество мадам Жубер! — в тон ему подхватила Мадлен.

Они говорили по-французски, и Алеша, не понимая, смотрел то на Мадлен, то на Грегуара.

— Месье Грегуар всегда шутит! — сказала Мадлен и перевела Алеше слова Грегуара.

— Он сам, значит, не капиталист? — спросил Алеша.

— Что ты! — воскликнула Мадлен. — Он механик! — И для большей убедительности она сделала руками движение, как будто завинчивала гайку.

— Привет пролетариату Франции! — воскликнул Алеша и снова крепко пожал Грегуару руку. — Скажи ему, Мадлен, что все наши ребята ненавидят капиталистов!..

Мадлен перевела Алешины слова Грегуару. Тот громко расхохотался и закивал Алеше головой.

— Ну, Мадлен, теперь я вижу, что ты попала в подходящую компанию, — сказал он, — и за тебя можно не беспокоиться. Не буду мешать. Лучше поброжу по городу!.. Только давай договоримся. Без десяти восемь встречаемся на этом месте!..

Он помахал ребятам рукой и зашагал вдоль по улице.

А на Мадлен сверху вдруг обрушился хор голосов:

— Мадлен, здравствуй!.. Привет!.. Мир!.. Дружба!..

— Пойдем, Мадлен!.. Ребята уже собрались… Мы передали всем по цепочке, что ты пришла…

— Всем по цепочке? — удивленно переспросила Мадлен. — A-а, понимаю!.. Кто придет, получит за это цепочку… Вот такую? — И она дотронулась до своей шеи, на которой висела позолоченная цепочка с маленьким цветным камешком на конце.

— И опять ты не поняла! — засмеялся Алеша. — У нас живая цепочка… Из ребят… — И он принялся объяснять Мадлен, что это такое.

Они прошли мимо знакомого уже Мадлен подъезда, где жил Михаил Иванович, вошли в следующий и по узкой лестнице поднялись на третий этаж.

— Принимайте гостью! — с порога закричал Алеша.

И Мадлен услышала шум многих голосов.

Она оказалась в большой, тесно заставленной мебелью комнате. В углу стояла широкая, покрытая красным ковром тахта. Рядом с ней буфет. Почти вплотную к нему прижимался столик с телевизором. Всю правую стену комнаты от пола и почти до потолка занимали полки с книгами. Слева, закрывая выступ заклеенной обоями двери, находился большой платяной шкаф.

Мадлен присела на стул у большого круглого стола, стоявшего в центре комнаты. Она рассматривала книги, стараясь понять, почему их здесь так много. Еще вчера, убирая квартиру старого моряка, она удивлялась, что у него целая полка набита книгами. В этой комнате их было во много раз больше. Ни у кого из ее знакомых в Париже она не видела такого количества. Даже Шантелье обычно брал книги в библиотеке.

Алеша приносил стулья, их с шумом расставляли, усаживались, менялись местами.

Толя подсел к Мадлен и стал говорить с ней по-французски. Он часто делал паузы, вспоминая нужное слово, иногда ошибался. Но это было неважно — Мадлен его понимала.

— У тебя в семье есть французы? — спросила она.

— Нет, — ответил Толя. — Нас в школе со второго класса учат французскому.

— Ребята, тихо! — крикнул Алеша. — Мы начинаем!..

Толя достал из буфета большой торт. Это вызвало оживление среди ребят. Но Алеша поднял руку.

— Лопать торт будем потом!.. А сейчас Мадлен, которая приехала из Франции, расскажет нам о жизни и быте французских ребят!..

В комнате сразу воцарилась тишина. Все взгляды были устремлены на Мадлен.

А она не могла вымолвить ни слова. Ей никогда еще не приходилось рассказывать о себе и о своих товарищах, да еще среди такого количества незнакомых ей ребят.

— Я не знаю, что вам сказать!.. — тихо проговорила Мадлен.

— Ну, давай про Жака! — сказал Алеша. — Ты ведь дружишь с Жаком?..

— Дружу!..

— Расскажи, как его украли фашисты?..

— Когда мы шли, — сказала Мадлен, — Жак обливал меня из пистолета водой…

Все засмеялись.

— Вот это здорово! — воскликнул Толя. — Мне бы такой пистолетик!..

На него зашикали. Мадлен стала рассказывать. Сперва она говорила сбивчиво и несвязно. Но постепенно, чувствуя доброе и пристальное внимание ребят, она смелела, и ее рассказ стал более выразительным и интересным. Когда она дошла до того места, как машина, которую вел отец, столкнулась с «крупном», Света громко ахнула.

— Вот бы твой отец приехал сюда! — воскликнул Толя. — Как бы я хотел с ним познакомиться!..

Рассказывая о том, как она спасала документы, которые ей сунул в руки Шарль, Мадлен взглянула на ребят и увидела их блестящие глаза. Ребята ловили каждое ее слово. «Почему ты не сразу выбежала на другую улицу?!» — спросила ее сидящая сзади девочка в красной кофточке. «Я плохо знала двор!» — ответила Мадлен. И стала рассказывать о том, как ей помогла Люсьена. И вдруг впервые ее увидела не такой, какой привыкла видеть дома, тихой, немного вяловатой, а иной, полной энергии, живой и храброй. Потом Мадлен рассказывала о семье Шантелье. И о старом Иве. И о том, как вместе с Эдмоном ходила по Парижу собирать деньги для бастующих шахтеров… Она увлеклась и вдруг почувствовала, что сбилась и говорит не о Жаке, как ее просили, а обо всем, что ее окружает в Париже. Тут она запнулась и умолкла.

Молчали и ребята. Они слушали девочку, пришедшую к ним из другого мира, о котором они знали только по книгам. Вот она стоит перед ними и рассказывает. И даже представить себе невозможно, чтобы такое могло случиться у них в Одессе. Запросто крадут мальчика!.. И только для того, чтобы помешать коммунисту защищать интересы народа.

— Ну, а что было дальше?.. — первым нарушил молчание Алеша.

И она снова вернулась к Жаку и стала рассказывать, как он сидел одинокий в пустой комнате, не зная, что его ожидает.

— Он плакал? — спросила девочка в красной кофточке.

— Нет! — твердо сказала Мадлен. — Он думал о том, как бы на его месте вел себя его отец,