Мужественный благородный принц предстал передо мной в ином свете. Не сказать, что сломленный, но уже и не сильный.

Сердце защемило от боли и жалости. Что они сотворили с ним!

— Смотри! — жестко бросил Коша.

Райана погребло пламя. Не было видно ни лица, ни тела — только столп огня. Беспощадный, ревущий, да только не обжигающий. Не уверена, что, сунь я в него руку, осталась бы невредимой. А вот Райану он не причинял вреда. Там, внутри, что-то происходило. Что-то, недоступное нашему глазу.

— Он получает часть памяти Эльхора, видит первую встречу с Велиаром. Смотри на демона, что рядом и скалится.

Демон действительно скалился — жутко, довольно, словно осуществилось то, к чему он долго шел. На самом деле так оно и было. Они ведь заставили Райана плясать под их дудку! Тот получил силу бога, но для чего?

Сколько бы я ни смотрела на страшную морду, в которую будто врезалось старческое лицо, мне не хватало слов, чтобы описать эту жуткую сущность, и что-то не давало взгляд от него отвести. Демон привлекал своей уродливостью и, наверное, силой.

— Каждый день он атакует сознание Райана, показывает жертвоприношения и молитвы жрецов, каждый день Райан борется с Велиаром. Просто поверь мне, твое нахождение рядом сломает его, он утратит бдительность и обязательно оступится.

— Почему демон обладает такой силой? Что в нем особенного?

Я гнала от себя думы о Райане. Больно было только от одной мысли, что из-за игр проклятого существа наши чувства друг к другу могут оказаться ненастоящими.

— Я не могу ответить на этот вопрос, — вздохнул Коша. — И на этом закончим. Тебе нужно поспать.

Легкое головокружение заставило зажмуриться, а открыв глаза, обнаружила себя на кровати. Спорить с драконом не представлялось возможным.

Придвинула старого интригана поближе и постаралась заснуть, что удалось на удивление легко.

Матушка приходила утром и пыталась меня разбудить. Но мне снился Райан, и там, во сне, мы были вместе, а потому я отчаянно сопротивлялась побудке. Могу я хоть во сне исполнить свое желание?

В конце концов меня оставили в покое, и я смогла полностью погрузиться в свои мечты.

* * *

Райан Валруа

— Ты же знаешь, что не должен здесь находиться.

— Дрейк, я и без тебя разберусь, что мне можно и чего нельзя.

— Не боишься, что она проснется?

— После вмешательства Софи? — Я фыркнул и присел на кровать, где спала Хейли. — Она не проснется.

Дракон закатил глаза, но я уже не обращал на него внимания. Хейли улыбалась во сне так сладко, что во мне взыграла ревность. Что или кто ей снится, что она такая счастливая?

— Ты.

— Что?

— Ей снишься ты, — фыркнул Коша. — А теперь, будь добр, возвращайся к Софи, я сейчас подойду.

Он был прав. Пока Софи приводит в чувство Риэлу, которую мне пришлось украсть из дворца, я вместо обсуждения дальнейших планов пробрался в спальню к леди.

Недостойное лорда поведение. Но, почувствовав ее в доме, я не смог отказать себе в том, чтобы просто увидеть девушку.

Так хотелось дотронуться до нее, ощутить тепло ее кожи. Чертова сила!

— Райан! — рыкнул Коша и моментально оказался между мной и Хейли. — Не прикасайся!

Я отдернул руку и с трудом подавил эмоции и рвущуюся на волю магию.

Он прав! Демон все побери, он прав!

Последний раз взглянув на безмятежное лицо Хейли, вышел из комнаты.

Ноги привели меня к Софи, я даже не напрягался, чтобы выяснить, в какой из комнат небольшого дома она находится.

— Издеваешься над собой, — покачала головой старушка, — метлы на тебя нет.

— Зато есть кое-что посущественнее.

— Ты даже не догадываешься, насколько сейчас не прав.

— Серьезно? Что ваша метелка по сравнению с той болью, которая терзает меня ежедневно?

— У твоей боли нет элемента неожиданности, — мрачно заключила Софи. — Ты поглощен страданиями, как своими, так и чужими. И все никак не можешь абстрагироваться.

На ум пришло воспоминание, которое мне показал Асгар, как леди Элвер неожиданно для себя получила метелкой по лицу. Да, подобное точно невозможно предугадать.

— Ты многое не видишь, потонув в том, что второстепенно. Отбрось эти чувства в сторону и смотри на то, что действительно важно.

— Отбросить чувства? — криво усмехнулся. — Даже чувства к Хейли?

— С этого и стоит начинать. — Госпожа Ратовская отошла от постели Риалы. — Во что ты веришь, Райан. Если ты изначально согласен с тем, что твоя любовь — результат наведенной магии, то лучше не подходи к моей девочке. Потому что то, что ты испытываешь сейчас, покажется тебе блаженством!

На доли секунды я растерялся. Первой мыслью была абсурдность угрозы. Что могла мне сделать синяя волчица, которая к тому же скоро отдаст свою магию Элдрону? Ее бравада была сродни тявканью подзаборной шавки на вышедшего из леса матерого волка.

И сразу устыдился своих мыслей. Софи приняла Хейли как родную дочь, в ней говорит мать, и я не имею права причинить боль.

А потом вспомнил о днях, проведенных с Хейли во дворце. Помнится, я показывал ей разницу между наведенной любовью и истинными чувствами. А что в итоге? Оказался в ситуации, когда сам не могу ответить на вопрос, люблю ли леди Сизери или испытываю страсть, насланную кровью и Велиаром.

— Достаточно. У нас не так много времени. — Дрейк появился вовремя. Не дал мне распалить госпожу Ратовскую еще больше, да и совершить ошибку.

— Если его высочество готов, я к вашим услугам, — заявила Софи и так посмотрела на меня, что сомнений не оставалось — она не даст Хейли оступиться и поддаться моим чарам, если я вздумаю присвоить девушку себе.

И самое жуткое то, что мне совершенно не хотелось смеяться над подобной перспективой. Я не знал, на что могу быть способен. Вдруг, как и Элнор Кровавый, захочу сделать Хейли пленницей собственной страсти?

— Я в вашем распоряжении.

Сложный ритуал, который Асгар и Дрейк когда-то провели для меня, чтобы я смог находиться в академии под личиной Айна, повторился. Только на этот раз процесс контролировала госпожа Софи.

И болезненная перестройка, которой не было при первом разе, прошла не так мучительно, как я предполагал. Одно дело, когда тебя погружают в память студента, натягивая на твое тело, словно новую кожу, внешность паренька, и совершенно другое, когда из мужчины ты становишься девушкой.

Но госпожа Ратовская не просто перетягивала мою боль на себя, она шептала заговоры, не давая мне отторгнуть новую личину. Это происходило рефлекторно. Умом понимал, что это необходимость, а тело сопротивлялось.