значительный базовый спрос [Calder 1993: 401–402; Pigeoon 2000]. Контроль за арендной платой и другие ограничения на использование арендодателями арендованной недвижимости, так же как и государственная кредитная политика до начала 1970-х годов, создали сильные стимулы для строительства высококачественного арендного жилья[123]. В отличие от США и большинства других промышленно развитых стран, в Японии расходы на выплату процентов по основному месту жительства по-прежнему не подлежат налоговому вычету, хотя различные стимулы поощряют покупку новых домов, построенных подрядчиками, а также поддерживают инвестиции в жилье для сотрудников корпораций (сятаку)[124]. Эта порочная налоговая политика отталкивает японцев от инвестирования в улучшение жилья и от покупки «подержанных домов»[125].

Эпоха взрывного внутреннего роста Японии, которая привела к резкому росту промышленных займов и цен на недвижимость, а также к объединению промышленных, политических и финансовых интересов в поддержку стандарта стоимости земли, закончилась. Однако институты и социальные сети, сформированные в ту эпоху, остались, и их естественной целью является самосохранение. Круг компенсации в земельной политике остается главной причиной того, что инстинктивный рецепт японской политэкономии для национального возрождения, как в случае с абэномикой, заключается в последовательной фискальной и монетарной экспансии, в значительной степени лишенной структурных реформ.

Выводы

Япония — страна с высокой плотностью населения и ограниченными пахотными и пригодными для проживания земельными ресурсами, хотя в этом она далеко не так уникальна, как принято считать. Есть и другие многонаселенные страны, включая Нидерланды, Южную Корею и Сингапур, в которых процессы планирования землепользования носят систематический и технократический характер. В отличие от них японская политика в области землепользования и жилищной политики с конца 1940-х годов в значительной степени формировалась под влиянием политики в целом и особенно консервативных кругов компенсации.

На английском языке или даже в японоязычной научной литературе о земельной и жилищной политике Японии написано мало. Те публикации, которые существуют, в основном носят технический характер и уделяют мало внимания политико-экономическим вопросам. Однако, несмотря на отсутствие широкого научного внимания, существенные последствия земельной и жилищной политики для реального функционирования японской экономики очень велики. Они являются одной из основных причин парохиализма, забвения глобальных проблем и экспансионистского макроэкономического уклона, которые нередко присущи японской политике.

Система земельных стандартов была основой практики кредитования, а также оценки личной и корпоративной стоимости на протяжении всей современной истории Японии. Она поддерживалась государственной политикой в широком спектре областей, включая финансы и сельское хозяйство, и, в свою очередь, формировалась под ее влиянием. Земельный стандарт в течение многих лет имел самоподдерживающийся эффект, синергетический с японским экономическим ростом, когда этот рост и денежная экспансия стимулировали все более высокие цены на землю. Это, в свою очередь, позволило увеличить леверидж корпораций и способствовало капиталоемкой индустриализации.

В главенствующий круг компенсации в сфере землепользования входят застройщики, строительные компании, производители, неспециализированные торговые компании, банки, фермеры и консервативные политики. Все они традиционно экономически заинтересованы в быстром росте цен на землю, а также в приоритетном использовании земли для коммерческих и промышленных целей и жилищной политике, ориентированной на новое строительство.

Как правило, они не выступают напрямую против жилищной политики, ориентированной на потребителя. Однако перекос в сторону агрессивной, ориентированной на строительство недвижимости делает альтернативные, ориентированные на сообщества виды использования пространства экономически непривлекательными, а торговлю старыми зданиями — менее активной. Эта тенденция к строительству также порождает налоговую политику, благоприятствующую застройке и создающую дефицит земли для непосредственного освоения. Этот дефицит, в свою очередь, создает долгосрочный импульс для устойчивого роста цен на землю.

Как и в других областях политики, существование кругов компенсации в земельной политике интернализирует выгоды круга — в данном случае за счет роста цен на недвижимость, от которого выигрывают все члены этого круга. С начала 1990-х годов круги в земельной политике выполняют еще и оборонительную функцию, минимизируя краткосрочное снижение цен на землю. Как и в других секторах, круги также экстернализируют издержки, устанавливая, например, высокие цены на землю, которые систематически ставят в невыгодное положение первых покупателей жилья и потенциальных общественных пользователей таких экологических пространств, как парки, а также представителей сферы услуг и предпринимателей, не имеющих значительных земельных активов.

Существование круга компенсаций в земельной политике усиливает также консервативный и парохиальный уклон японской политики, в результате чего предприниматели еще более неохотно идут на риск экономического участия в проектах за рубежом — за исключением производства и недвижимости. Таким образом, земельный стандарт имеет тенденцию препятствовать глобализации и сдерживать перераспределение внутренних активов в пользу повышения международной конкурентоспособности и благосостояния потребителей, особенно после взрыва пузыря Хэйсэй в начале 1990-х годов.

С момента краха этого пузыря цен на землю пороки компенсационного круга земельной политики, как во внутреннем, так и в международном измерении, проявились со всей очевидностью. Тем не менее они вызвали лишь вялую реакцию даже со стороны якобы прогрессивных элементов политического спектра, и это несмотря на приход этих элементов в 2009–2012 годах к политической власти. Глубоко встроенный в структуру японской политико-экономической системы, завязанный на землю круг компенсации оказывает сильное влияние на национальную политику. Как раз к смежному сектору сельского хозяйства мы сейчас и обратимся.

Глава 6

Продовольственное обеспечение

Продовольствие, конечно, является фундаментальной потребностью человека, которая, в принципе, может быть обеспечена рыночными механизмами. Однако в переполненной, бедной ресурсами Японии рыночное снабжение неизбежно предполагает высокий уровень импорта, а соображения продовольственной безопасности потенциально противоречат транснациональной взаимозависимости. Политические процессы преобразуют производство и распределение особым образом. Они создают и помогают поддерживать круги компенсации, аналогичные тем, которые преобладают во многих других секторах экономики, с роковыми последствиями как для японских потребителей, так и для большей приспособленности их страны к глобализации. Учитывая небольшую и уменьшающуюся долю, которую фермеры и сельское хозяйство составляют в японской рабочей силе и ВВП, в японской внутренней политико-экономической системе эти круги остаются удивительно мощными[126].

В Японии, например, одни из самых высоких цен на рис в мире. Тем не менее она не импортирует его в значительных объемах. Высокий уровень поддержки и ограниченная рыночная ориентация, как охарактеризовала это ОЭСР, характерны и для многих других областей японского сельского хозяйства[127]. В этой главе рассматривается роль кругов компенсации как в производстве, так и в распределении продовольствия в Японии, то, как возникли эти своеобразные модели, а также их более глубокие политико-экономические последствия для японской политической экономики, препятствующие истинной глобализации в мире, который в остальном становится все более безграничным.

Корни нации: общее лицо разнообразных сельскохозяйственных стимулов