Удивительная история случилась с Онесилом после смерти. Воины принесли его голову в Амафунт и повесили над городскими воротами, демонстрируя всем, что человек, который осаждал этот город, понес заслуженную кару. Согласно рассказу Геродота, в черепе поселился пчелиный рой и наполнил его медовыми сотами. Горожане были удивлены таким явлением, восприняли его как некое знамение и, как полагалось в таких случаях, обратились к оракулу. Ответ получили неожиданный, поскольку оракул повелел снять череп со стены и торжественно захоронить, а Онесила чтить как героя, принося ему ежегодные жертвы. Как записал «отец истории», «жители Амафунта приносили эти жертвы до моего времени» (V, 114).

4. Аристагор и Гистией. 497–495 гг. до н. э

Одновременно с войной на Кипре развернулись тяжелые бои в Анатолии. Персидские сатрапы, разбившие эллинов под Эфесом, разделили свои войска и начали захватывать ионийские и эолийские города. Единая армия восставших перестала существовать, поскольку часть воинов погибла, а остальные разошлись по домам, чтобы их защитить. Зять царя Даврис отправился в район Геллеспонта, где захватил Дардан, Абидос, Лампсак, Пес и Перкоту. Полководец действовал молниеносно, на взятие каждого города у него уходил лишь один день (Herod. V, 117). Закрепившись в проливах и тем самым вновь перерезав торговые связи Балканской Греции с Таврикой, персы нарушили поставки в Афины зерна из Херсонеса и Боспора Киммерийского. Затем Даврис решил нанести по восставшим удар с другого стратегического направления. Зять Дария уже знал о том, что карийцы поддержали малоазийских эллинов и выступили против персов. Завладев городами на Геллеспонте, Даврис подготовил плацдарм для нападения на ионийцев и эолийцев с севера. Проанализировав ситуацию, он пришел к выводу о необходимости создания такого же плацдарма на юге. Но для этого следовало привести к покорности Карию, что было достаточно сложной задачей, поскольку местное население славилось своей воинственностью. Однако Давриса трудности не пугали, и он начал переброску своей армии на юг.

Узнав о планах персов, карийцы собрались на совет. Геродот пишет о том, что происходил он в местности под названием «Белые Столпы», на берегу реки Марсий. О том, сражаться с захватчиками или нет, вопрос не стоял, решали чисто тактические вопросы. Родственник царя Киликии Пиксодр настаивал на том, что войскам необходимо перейти реку Меандр и дать бой персам, имея за спиной водную преграду. Мотивировал тем, что в этом случае карийцы будут сражаться храбрее, поскольку бежать им будет некуда. Но большинство присутствующих высказалось против этого предложения, утверждая, что когда персы будут разбиты, бежать им будет некуда, если река будет в тылу у противника. Так ни до чего не договорившись, карийцы выступили против Давриса. В самый последний момент все-таки восторжествовало мнение Пиксодора, и войско перешло Меандр.

Никакой практической пользы это не принесло. Битва карийцев с персами произошла на берегу реки Марсий и закончилось победой Давриса. Сражение было долгим и упорным, персидские потери составили 2000 воинов, а карийцы потеряли 10 000 бойцов. Очевидно, что большая их часть погибла во время бегства, спасаясь от вражеской конницы. Скорее всего, именно тот факт, что в тылу у восставших была река, привел к тому, что их потери оказались столь велики. Таким образом, совет Пиксодора послужил во вред.

Уцелевшие карийцы укрылись в святилище Зевса Стратия[37] в Лабранде. Это было труднодоступное место в горах, и добраться до него персидской армии было достаточно проблематично. Руины Лабранды находятся на южном склоне горного хребта Баты Ментеше в 14 км к северу от города Милас, с которым храм связывала Священная дорога. Карийцы снова собрались на совет и стали рассуждать о том, капитулировать перед персами или продолжить борьбу. Мнения высказывались разные, вплоть до таких, что лучше сесть на корабли и покинуть Карию, однако в самый разгар прений пришла весть о том, что прибыла помощь из Милета. Это известие разом изменило настроения карийцев.

Стратеги из Милета мыслили правильно, когда оказывали помощь союзникам в борьбе с персами. Что на Кипре, что в Карии. Чем дольше военачальники Дария будут сражаться вдали от Ионической Греции, тем большие потери понесут их войска до решающего столкновения с эллинами. Поэтому отправка крупных сил в Карию была обоснованной и своевременной.

Вдохновившись поддержкой союзников, карийцы решили вступить в новую битву с персами. Объединенное войско восставших атаковало армию Давриса, но вновь потерпело неудачу. Геродот пишет о том, что эта битва по своему ожесточению превзошла первую, а потери сражающихся сторон были очень велики. При этом обращает внимание на то, что особенно много погибло воинов из Милета.

Впрочем, карийцы и не думали сдаваться, они просто изменили тактику, отказавшись от фронтальных столкновений с персами. Военачальник Гераклид из города Миласа сделал ставку на знание местности и внезапность нападения. Когда Даврис повел войска на захват карийских городов, Гераклид следовал за персами, и как только противник расположился на ночлег, атаковал. Эта ночь стала воистину черной для персов, поскольку была уничтожена вся армия Давриса вместе с командующим. Наступление на Карию было остановлено.

Тем временем персидский военачальник Гимей, действовавший против восставших в районе Пропонтиды, захватил город Киос. Узнав о том, что Даврис увел войска в Карию, решил закончить дело, начатое товарищем, и прибыл с армией к Геллеспонту. Действуя быстро и решительно, Гимей захватил все эолийские города в Троаде, однако дальнейшее наступление персов приостановилось, поскольку командующий неожиданно заболел и умер. Получилось, что до поры до времени ионийцам и эолийцам с севера и юга ничего не угрожало.

В это время в Сардах приняли важное стратегическое решение. Артафрен и командующий войсками на западе Анатолии Отан пришли к выводу о том, что необходимо нанести удар непосредственно по Ионической Греции. Персы повели атаку на города малоазийских эллинов и захватили в Эолии Киму, а в Ионии Клазомены. Для восставших ситуация в регионе резко обострилась.

Первым, кто это понял, был Аристагор. Авантюрист никогда не отличался ни личной храбростью, ни познаниями в военном деле. Неудачи смутили его, и «вследствие покорения городов милетянин Аристагор пал духом» (Herod. V, 124). Когда весть о взятии Ким и Клазомен дошла до зачинщика восстания, то он не на шутку перепугался