одной ей не удовлетворился, а принялся методично осаждать управление бронетанковыми и механизированными войсками. Он прекрасно понимал, что если тренажерами занимается НКАП, то снабжать ими танковые училища они будут по остаточному принципу, а тогда ждать их придется очень долго. В конечном итоге, то ли его усилия принесли свои плоды, то ли где-то действительно осознали пользу от тренажеров, но пять иркутских учебных механизмов через месяц училище получило.

Ух ты, - радовался Штеменко, - теперь мы всех сможем на этих тренажерах тренировать, пусть тогда кто-нибудь скажет, что от нас выходят недостаточно подготовленные командиры экипажей.

- Вот тебе и карты в руки, - улыбался в ответ начальник училища, - но учти, теперь с них и спрос другой будет.

- А и пусть, - соглашался с ним начальник полигона, - пусть только попробуют после такой подготовки плохо воевать.

- Кстати, - спохватился полковник, - помнишь, как все у тебя на замаскированной Stug-III срезались. Надо бы художника найти, да дать ему задание, чтобы так же замаскированную технику изобразил в разных условиях. Пусть курсанты глаз тренируют, смотришь, и не будут ошибаться.

- Зачем нам для этого художник нужен? – Удивился майор. – Для этого есть занятия по маскировке и обнаружению, вот пусть там и тренируются.

- Да как ты не понимаешь, - насупился Сериков, - на картинках можно разные ситуации с маскировкой нарисовать. А занятия едва ли пару раз проведешь. А где им еще глаз тренировать?

- Только если так, - скривился Штеменко.

-

Не понятно, что явилось причиной резкого снижения потерь красной армии в танках со второй половины 1943 года. Кое-кто утверждал, что все это произошло из-за того, что резко изменилось соотношение сил в танковых войсках, и вооруженные силы СССР получили количественное преимущество. Кто-то доказывал, что количество танков тут не причем, а смотреть надо, прежде всего, на качественное изменение техники, мол, благодаря работе конструкторских коллективов, бронетанковые войска получили новую современную технику. А руководство училищ настаивало на том, что все это произошло, потому, что они стали выпускать более подготовленных курсантов.

Но мне кажется, что к этому привела вся совокупность этих фактов, более того, немецкая армия теряла опытных танкистов и артиллеристов, а советская наоборот приобретала и этот разрыв со временем только увеличивался.

*

Вот это да, оказывается Пе-10 уже четыре десятка сделали и в тылу у немцев стали твориться странные дела. Это уже Левин со мной поделился информацией. Все дело в том, что раньше для нашей авиации немецкие тылы были недоступны. Только ночные налеты можно было устраивать, да и то не всегда, появились у люфтваффе ночные истребители. А тут эскадрилья десятых пешек забиралась на высоту восьми километров и на скорости около семисот километров в час летела к цели. В принципе немцы на такую высоту доставали, но вот догнать уже не получалось, так что на цель нашим эскадрильям выходить ничего не мешало.Правда, бомбардировку вели с большой высоты, но для стратегов это было не так важно, все одно бомбили по площадям. Ну а когда сброс бомб уже был произведен, бомбардировщики уходили еще выше и вообще становились недосягаемы для истребительной авиации противника.

- Представляешь, что творится, - радовался Израиль Соломонович, - это же мы до любой цели на территории Германии можем дотянуться.

- Ну, на это я бы не рассчитывал, - высказываю свое скептическое отношение к прозвучавшей новости, - в следующем году немцы поставят на поток свои турбореактивные истребители Ме-262 и нам опять придется вспомнить о ночных бомбардировках.

- Турбореактивные истребители? Так они должны в 44-ом появиться? В НКАП об этом знают? – Директор авиационного завода сначала смотрит на меня с интересом, а потом в его глазах появляется понимание. - А…. Так это поэтому к вам на завод из Москвы конструкторы приезжали? Ну да, турбовинтовые двигатели и турбореактивные в своей основе имеют одинаковую конструкцию.

- Вот именно, - киваю в ответ.

- Интересно, каких скоростей с помощью этих двигателей достигнет авиация?

- Теоретически с помощью турбореактивных двигателей, можно достичь трех тысяч километров в час, - пожимаю плечами, - ну а на практике можно и еще исхитриться. Вот только нужно ли это, ведь на таких скоростях летчик просто не будет успевать среагировать. На первые роли выйдут не скорость и маневренность, а системы вооружения.

- Ну это еще не скоро, - Хмыкнул Левин, - нам скорости еще лет двадцать осваивать.

- Вот видите, вы и сами все знаете.

- Так предсказать не трудно, и так видно как дальше развитие пойдет, – кивает он и тут же рукой показывает на ту часть сборочного цеха, которую освободили от истребителей, - видишь, два стапеля для Пе-10 ставим.

А и точно, цех не просто так от части собираемых истребителей освободили, на освободившихся площадях сборочного цеха уже стояли две конструкции, на которых и будут собирать корпуса новых бомбардировщиков.

- Это что, к концу года парочку уже соберете?

- Если поставщики не подведут, - улыбается директор, - надеюсь, с двигателями проблем не будет?

- А когда они были? – Мрачно смотрю на него. – Разве на две машины двигателей не найдем? К сроку не только штучно будет, серию запустим. Или вам раньше надо?

- Нет, раньше не надо, - вскидывает руки Израиль Соломонович, - а то станут сроки до выпуска сокращать.

Вместе с ним прошлись к стапелям посмотрели как продвигаются работы и отметили, что все идет как планировалось.

- Что там с женой у тебя, - наконец не выдерживает Левин моего мрачного настроения.

- Да черт его знает, - машу я рукой, - уж полмесяца прошло, а мне так и неизвестно в чем ее обвиняют. Такое впечатление, что с арестом поторопились, а теперь пытаются хоть что-то из пальца высосать. Боюсь, как бы к ней особые методы допроса не применили.

- Так вроде сейчас не тридцать девятый год, - насторожился Израиль Соломонович.

- Да, не тридцать девятый, - соглашаюсь с ним, - но что-то с этим арестом непонятное происходит. Время военное, не должны долго дознание производить, а тут тянут чего-то.

- Хм, действительно непонятно, – задумался директор, - завтра позвоню в НКВД, поинтересуюсь судьбой наших работниц,