Платов снял трубку телефона с гербом на диске.

Послышался миловидный женский голос.

– Слушаю.

– Старший майор Платов, соедините с товарищем Берией.

– Минуту.

Почти тут же генеральный комиссар и нарком внутренних дел ответил ему:

– Петр? Есть новости?

– Так точно, Лаврентий Павлович.

– Говори сразу – хорошие или плохие?

– Отличные.

– Даже так? Докладывай, отличные новости я с удовольствием выслушаю.

– «Гудвин» вышел на связь и прислал информацию, которая полностью раскрывает замысел гитлеровцев в отношении сбежавших предателей, а также сообщает еще много чего интересного. Лично я не ожидал такого поворота и везения.

– Постой-постой, старший майор. Единственное, что я понял из твоей речи, – то, что «Гудвин» наконец объявился и передал важное сообщение.

– Так точно.

– Зачитывай! Линия защищена.

– Придется зачитывать шесть страниц.

– Сколько? – удивился Берия.

– Шесть страниц. Именно столько лежит передо мной.

– Да, по телефону не передашь. Значит, так: изучай, анализируй, готовь план действий, задействуй группу Шелестова. В полдень приезжай ко мне.

– Слушаюсь.

– Спасибо за хорошие новости, до встречи!

– До свидания, Лаврентий Павлович.

Дверь приоткрыл Данилин:

– Товарищ старший майор, майор Шелестов.

– И что ты его держишь в приемной?

– Так положено.

– Положено, чтобы телефон работал.

– Но это не моя вина.

– Шелестова ко мне и еще кофе – мне и майору.

– Есть!

Появился Шелестов:

– Разрешите, Петр Анатольевич?

– Присаживайся напротив. Видок, конечно, у тебя еще тот.

– Простите. Дождались радиограммы от «Гудвина»?

– Да, распечатка на шесть страниц.

– Шесть? Он что, описал всю обстановку в Риге?

– Нет, только то, что касается изменников и цели, с которой их завербовали и переправили через линию фронта.

– Интересно.

– Освежись. – Платов указал на кружку кофе.

– Спасибо. Да здесь на целый день хватит.

– Никто не говорит, чтобы ты пил все. И заодно читай.

Старший майор пододвинул майору документы.

В кабинете наступила тишина. Было слышно, как в приемной возятся телефонисты.

Прочитав текст, Шелестов проговорил:

– И все же какое странное совпадение, Петр Анатольевич, сбежавшие предатели попадают в Ригу, куда откомандирован наш агент «Гудвин», более того, «Гудвина» назначают куратором диверсионного центра, начальником которого, пусть и формально, определяют Грунова. С ним и бывший ЗНШ, и начальник разведки. Это что, невероятное везение или что-то иное?

Платов кивнул:

– Понимаю твое недоверие. Но иногда бывает и так!

– Слишком уж все легко, товарищ старший майор. Специальный учебный центр, созданный по инициативе не кого-нибудь, а рейхсфюрера Гиммлера, тысячу раз засекреченный, полностью открыт для какого-то оберштурмбаннфюрера, по-армейски подполковника.

– Случайность. Рейтеля-Ремезова отправили в Ригу за несколько месяцев до того, как было объявлено о центре. И о его создании он ничего не знал, проходил службу в штабе группенфюрера Крюгера. И только когда сам центр был практически готов, когда немцы обеспечили побег Грунову, Дургину и Сазонову, начальник спецотдела IV Управления РСХА штандартенфюрер Тимме и представитель Службы Имперской безопасности бригаденфюрер Айкель назначают Рейтеля куратором секретного объекта. Уверяя, что его и отправили в Ригу для того, чтобы он освоился, но держали в секрете будущую должность. И чем им не подходит Рейтель? У него прекрасный послужной список, он обзавелся связями в Берлине, его знает сам Гиммлер.

Шелестов посмотрел на Платова:

– А не может Ремезов быть двойным агентом?

– Нет, это исключено.

– Почему?

– Потому, что в Риге, в том же штабе командующего войск СС в Прибалтике, у нас есть еще один агент. Должность у него так себе, всего лишь помощник группенфюрера Крюгера. Кроме того, не забывайте о «Гансе», а он заместитель Шелленберга. Мы узнали бы сразу из пяти источников, два из которых я тебе назвал, что Ремезов провален и завербован немцами.

Шелестов погладил щетину на подбородке, брился он вчера утром.

– Ну что ж, раз вы уверены в агенте, значит, это счастливая случайность. В конце концов, когда-то фортуна должна и к нам повернуться лицом. Вот она и повернулась.

Платов спросил:

– По описанию ты сможешь составить план-схему объекта?

– Если надо, составлю, но я не вижу в этом никакой необходимости.

– Почему, позволь узнать?

Шелестов вздохнул:

– Товарищ старший майор, это же очевидно, что боевой группе предстоит переброска в Латвию. Там – выход на Ремезова, а у него есть вся нужная для составления плана информация. Зачем здесь марать бумагу? Решение по отработке объекта, если таковое будет, также придется принимать на месте по результатам прямой разведки. Похоже, я немного забегаю вперед. Задача-то нам не поставлена?

– Не беспокойся. Задачу определю уже сегодня. В полдень у меня встреча с Лаврентием Павловичем. Ставлю сто против одного, что, ознакомившись с донесением «Гудвина», Берия, по согласованию с Верховным, отдаст приказ накрыть этот центр. А вот что делать с предателями – вопрос. Но Берия и его решит.

– Значит, можно идти досыпать? До полудня ничего особенного ждать не приходится.

– Раскатал губу. Он, значит, спать, а начальник управления составляй пояснительные записки по каждому пункту донесения?

– Так целый том выйдет.

– Ты же знаешь, Максим, дотошность Берии в делах, которые предстоит согласовывать с товарищем Сталиным.

– Ну, я думаю, обойдется без этого. Иосифу Виссарионовичу, естественно, не очень приятно, что к немцам ушел начальник штаба корпуса, но, надо признать, уходили не только полковники, но и генералы, командиры соединений. Вернее, попадали к немцам в результате окружения. Чистых «беглецов» – единицы. Сомневаюсь, что товарищ Сталин до сих пор помнит фамилию Грунова.

Платов покачал головой:

– Кто знает, майор, кто знает! Но с Берией также нелегко разговаривать. Он может спросить о том, на что я не обращаю сейчас никого внимания. Так что пей кофе, будем заново изучать донесение, все разъяснять, раскладывать по полкам, чтобы мне не попасть впросак перед генеральным комиссаром.