— Девчонки какие-то в туалете стояли, глазели на меня, когда я ревела.

— А раньше, Лиза, раньше!

— Мужик какой-то неприметный впереди шел, кинул что-то в урну, а потом плюнул туда. Я его мельком со спины видела. Но я его обогнала, у меня скорость движения по коридору приличная была, я даже в его сторону не покосилась. Злая очень была.

— Марк, Марк! — в голос завыла Анна. — Что теперь будет?!

— Ничего не будет, — отрезала Лиза. — Ребенка будем всей семьей воспитывать, маму еще подготовить нужно.

— Вы смогли бы узнать этого мужчину?

— Нет, вряд ли. Неприметненький, худенький, в сером спортивном костюме. Так это убийца был? — ошарашенно спросила Лиза.

— Если бы я знала, Лиза! Но об этом надо все равно рассказать следователю. Потом пусть проверят урны по коридору, может, какую улику обнаружат.

— Нет уж, не собираюсь я со следователями встречаться. То, что я к этому многоженцу ходила, так это мое личное, наше семейное, в общем, дело. А хотите по урнам лазить — так это пожалуйста. — Лиза закатила глаза, вспоминая. — Вторая урна от окна, которое перед дверью кабинета. У вас все? Мы спать хотим!

— Девочки, да я бы с удовольствием покинула вас, но у меня есть еще одна тема для обсуждения, правда, вы тоже можете сказать, что она семейная, но ваше семейное слишком перепуталось с общественно значимым и каким-то краем с моим личным. Поэтому надо выруливать из этой ситуации. Что вы думаете, Лиза, о взрыве машины вашей сестры?

— Да она только недавно от меня узнала об этом, — сказала Анна.

— Кажется мне, что Лиза, которая так активно занимается жизнью сестры, не могла не знать, что над ней сгущаются тучи.

— Да что вы! — заступилась за сестру Анна. — Я ничего не рассказывала Лизе. Что хорошего — встречаться с женатым мужчиной, когда за твоей спиной судачит вся авиакомпания!

— Лиза! Вы, со своим умом следопыта, явно что-то узнавали, не могли же вы допустить, чтобы Анна поступала вот так необдуманно.

— Я узнала о взрыве от Ани. Она мне позвонила в слезах, я ее и спрятала здесь, от греха подальше. А то, что обдуманно — необдуманно, — влюбилась Анька. Разве против такого устоишь? Красавец, богатый, все к твоим ногам. А то, что это «все» кратковременно и за него платить надо, — разве кто думает об этом? Конечно, у Аньки должны были случиться неприятности.

— Ну вот ты и накаркала, — печально произнесла Анна.

— Ты сама себе накаркала. Я сколько раз тебе говорила: держись подальше от этой семейки. Сонька Бельстон — она только с виду тихая, а если что, порвет и разрешения не спросит.

— А ты что, знаешь жену Марка? — с удивлением спросила Анна.

— Знаю не знаю, но информацию имею, — ответила Елизавета.

— Ну вот, приехали! Сестра за моей спиной бегает к моему мужчине, общается с его женой. Спасибо, сестричка! Такая сестра — врагов не надо.

— Дурочка ты, Анька! У меня ближе тебя никого нет. Ты, непутевая, да мама — вот и вся моя семья. Не общалась я с его женой, еще чего! Но про нее много чего знаю. Каяться не буду, узнавала специально, ты же каждый день по минному полю ходишь. Она, между прочим, дама умная и о тебе знает. Она вообще о его пассиях все знает — и о тех, которые были, и о тех, которые, наверное, будут, — но считает это временными мужскими прихотями. А твой олигарх тщательно скрывает свои любовные похождения, бережет семейство. И знаешь, почему он на ней женился? Да потому что у ее папаши деньги водятся, он и сколотил на его капитале свою авиаимперию, а ты уши развесила!

— Ничего я не развесила, я свое место знаю!

— Дама по имени Соня Бельстон говорила своей подружке, что у ее мужа все романы короткие и только с тобой отношения затянулись.

— О господи, Лиза, ну что ты наделала!

— Да я на пушечный выстрел к этой семейке не подходила! Наверное, жена начала опасаться, что ты надолго задержалась в постели ее мужа, поэтому решила тебя хорошенько напугать. А значит, все, что с тобой происходит, Анечка, — следствие твоего поведения, только твоего, и претензий я не принимаю. Поэтому у меня одна версия, кто мог взорвать машину: законная жена любовника. Без вариантов.

— Я хочу повидаться с ним, — тихо сказала Анна.

— Как ты себе это представляешь? — зло спросила Лиза. — Там будут его жена, брат, дочка и прочие родственники.

— Я могу узнать у следователя о состоянии его здоровья, — предложила Юля, которой стало жаль Анну.

— Мне надо уехать из этого города, здесь мне жизни не будет. Он мне никогда ничего не обещал. А ребенок, ребенок нужен только мне.

— Твой олигарх может платить алименты, содержать тебя и ребенка. Если будет отказываться, проведем экспертизу ДНК.

— Я не буду проводить никакую экспертизу. Лиза, я прошу тебя, оставь меня в покое! Я хочу уехать.

— Я тебя никуда не отпущу, беременную, без денег! Нет уж, сестренка, своим умом жить не получается, надейся на меня, я все устрою.

— Мне кажется, вы никогда с ней не договоритесь, — произнесла Юля, слушая сестер.

— Вы идите, Юля. Вы ведь узнали все, что хотели. Мужчину на фотографии я никогда не видела. — Анна казалась очень уставшей.

— Какого мужчину? — спросила Лиза.

— Вот этого, — Юля показала фото.

— Нет, не знаю. До свиданья, Юля. Вам будет о чем писать. Аньке, наверное, и правда лучше уехать. Не расстраивайся, сестра, я поеду с тобой.

О том, что на Марка совершено нападение, Соня узнала почти сразу. Через полчаса она сидела в больничном коридоре и тихо молилась, чтобы ее любимый муж очнулся, пришел в себя и пошел на поправку. Их брак, их отношения были нелегкими, но Соня умела терпеть, мучиться, надеяться, потому что без этого семейная жизнь в принципе невозможна. Ее отец считал, что дочери должны иметь тыл и в первую очередь приобретать не очередную машину мужу, а что-то для себя и своего ребенка. Папаша Гранц называл всепрощающее поведение Сони «рабской бабской психологией».

— Если хочешь, я твоего Марка голым оставлю. Зачем тебе этот надоедливый самец?!

— Папа, что ты такое придумываешь?!

— Да я вижу, Сонечка, какая у тебя тоска в глазах. У твоего Марка очередная пассия? Мне народ на ухо шепчет.

— У нас все хорошо, папа, и скоро мы все летим на море!

— Ну-ну, Сонька, я ведь не слепой и не позволю свою девочку обижать.

Они действительно накануне ссорились, но папе знать об этом не обязательно. Соня любила, любит Марка и будет бороться за свою семью. Конечно, после каждой ссоры она злилась и жгуче ненавидела его, но эмоции утихали, и она продолжала питать надежду, что муж изменится, и всячески старалась найти ему оправдание. Все это ее сильно выматывало. Соня знала, что у него есть другие женщины, и успокаивала себя тем, что мужчины полигамны и природу их не изменить. Она подозревала, что он говорит своим дамочкам, что не может бросить жену, потому что у них совместный бизнес, и потом, он не хочет отдавать ей дочь и жилплощадь. Женщина рисовала в своем воображении картинку за картинкой и становилась все нервозней и раздражительней. В глубине души она считала мужа предателем, он предавал ее каждый день, по капельке, и был уверен в том, что не предательство это вовсе, а компромисс. Соня знала, что когда-нибудь их отношения лишатся новизны и зайдут в тупик, и пыталась придумать, что поможет освежить их союз. В ход шли сногсшибательные наряды, провокационные короткие юбки, красное платье с глубоким декольте, а потом появились мысли о консультации с психологом. Но здесь Соня сказала себе — стоп! Если жена Бельстона пойдет на консультацию к психологу, то городская элита узнает об этом очень быстро, тайн здесь не бывает, и вместо решения своих проблем она поимеет еще один виток разговоров. Соня вспомнила, как со смехом рассказывала ее парикмахерша об одной знакомой, которая наняла детективов следить за своим мужем. Один из детективов был клиентом той самой парикмахерши и поведал ей о своем увлекательном задании.