Тут и там захлопали двери. Двери, что не сдвинулись ни на йоту, когда я пыталась их открыть. Двери, что скрывали развешанные на сверкающих крючках вдоль стен шкуры животных и людей. Двери, за которыми не было ничего, кроме бесконечного пламени.

Я бежала так быстро, что чуть не врезалась в створки перед стеклянным садом. Распахнув их, я ринулась сквозь хрустальные заросли прямиком к раскидистому баньяну. Я трясла головой, пытаясь прояснить мысли, но их заволокло клубами дыма.

– Майя… – донеслось издалека.

Голос звучал искаженно. Я прижалась к стволу баньяна, наблюдая за приближающейся размытой фигурой. Я закричала, отшатнулась и, запнувшись о стеклянные розы, разбила бутоны. В пятки впились осколки, и из горла моего вырвался вой. Кто-то протягивал ко мне руки, но я отбивалась. Отчаянно. Царапалась и брыкалась, но незнакомец держал крепко. И вскоре мир заволокла тьма.

* * *

Сквозь дымку сна я слышала голоса.

– Она не готова… – говорил Гупта и далеко, и близко.

Где-то что-то гневно громыхнуло, разбилось, заполняя вакуум тишины, и я наконец выбралась из тумана. Поерзала и сморщилась от острой вспышки боли. Гупта и Амар продолжали сбивчиво спорить, и я замерла, пытаясь расслышать побольше.

– Нет, готова. Ты же видел, что творится снаружи. – Голос Амара казался таким усталым… он едва не через силу выталкивал слова. – Я вечно в пути. Не останавливаюсь ни на миг. И даже так, даже успевая в тысячу мест одновременно, я все равно не справляюсь.

– Она знает, – отозвался Гупта. – Не знаю как, но она вышла на охоту… будто уловила запах.

В боку опять кольнуло, и я шумно выдохнула, тут же мысленно ругнувшись. Теперь придется «просыпаться», иначе они поймут, что я подслушивала. Я осторожно чуть приоткрыла глаза и едва не зажмурилась вновь от сияния золотого потолка спальни. Но все же смогла приподняться, а когда огляделась, потирая виски, Гупта уже исчез.

Лишь Амар сидел на краю кровати. Он повернулся ко мне и улыбнулся, несмотря на явно снедавшую его усталость.

– Восхитительное представление, хотя в итоге направленное не в то русло. Что ты помнишь?

Я напрягла память… но лишь обрывочные образы мелькали перед глазами. Дремлющая красная нить Викрама, вспышки молний и всплеск чего-то безымянного, мощного, что струится по моим венам. Гобелен словно смотрит на меня. Насмехается. А затем… волна стыда.

Я вспомнила о своей неудаче. Нить не поддалась.

– Что случилось? – спросила я едва слышным шепотом.

Амар встал и принялся расхаживать по комнате.

– Нечто чудесное.

Он усмехнулся, а я вздрогнула. Слишком многое было в этой улыбке, чтобы принять ее за попытку утешить.

– Ты начинаешь чувствовать силу и проявлять способности, которыми всегда обладала, – шелковистым голосом продолжил Амар. – Затем я и явился в Бхарату. Освободить тебя. Нынешнее пробуждение и делает тебя истинной правительницей Акарана, позволяет влиять на гобелен.

К горлу подкатила тошнота. А было ли хоть одно принятое решение – набросить ему на шею свадебный венок, бежать с ним из Бхараты – изначально моим? В необъятный гобелен Акарана вплетены нити каждого. Включая мою. Желудок перевернулся.

О каком влиянии говорил Амар? Гобелен меня отверг. Вероятно, он это предвидел, потому и выбрал меня. Ту, что будет послушна его воле. Но с меня довольно. Я больше не потерплю, чтобы со мной обращались как с ребенком, держали в неведении, раздавали указания. В груди всколыхнулся гнев.

– Ты с самого начала прекрасно знал, что нить Викрама не поддастся, – отчеканила я.

Амар склонил голову. «Хорошо», – подумала я. Хотя бы не изображает угрызения совести.

– Знал.

– Почему у меня не вышло? Зачем ты убеждал меня, что все получится? Вся это болтовня об истинной правительнице, о… пробуждении силы. О влиянии. Я не могла повлиять на эту нить. Я даже вытянуть ее из полотна не сумела.

– Не все сразу, нужно время. Но это ведь только начало. Новое начало. – От его тона по спине поползли мурашки. – Для нас с тобой.

Амар уперся локтями в колени, и рукав задрался, обнажив браслет из моих волос на его запястье. Он повязал на руку частичку меня, а мне ничего своего не дал. Муж оберегал от меня все свои секреты.

– Доверься мне, – сказал он. – И сегодня мы будем праздновать. Куда мне отвести тебя, моя королева? Тебе решать, где я приклоню голову.

Я внутренне зарычала.

– Как я могу тебе доверять?

Ухмылка Амара истаяла, глаза сузились.

– Разве я не заслужил? Я спас тебя от смерти…

– Не обязательно, – повысила я голос. – Вдруг бы я сбежала в последнюю минуту. Или отец бы передумал.

– Но он не передумал, – холодно возразил Амар. – Это я выдернул тебя из лап опасности. Я сделал тебя королевой.

– Королевой? Да я не лучше птицы в клетке, – выдавила я.

Слова желчью отозвались на языке.

– А я тогда кто? Пленитель? Ты полностью свободна в пределах королевства. Птицам в клетках такое и не снилось. Подумай об этом. А пока я лишь прошу тебя не…

– Не гулять в одиночку? Не задавать вопросов? Не дышать без твоего позволения? – перечислила я, зная, что он скажет. – Я полностью свободна, покуда не появляется очередное «не».

Я откинула покрывало, готовая вскочить, как вдруг шелк в моей руке преобразился. Постель наша стала ночным небом, усыпанным сияющими звездами, и через угол, в который я вцепилась, проносились кометы. Я коснулась ткани, и пальцы прошли сквозь тьму, словно то и правда было ночное небо…

Пол тоже изменился – во все стороны разлились полупрозрачные сине-зеленые воды ста морей. И в их глубинах что-то шевелилось, устремив на меня слепые глаза. Макара со сверкающим длинным изумрудным хвостом. Ноздри опалил просоленный запах океана, и меня охватил благоговейный трепет, страх… и зависть. Я тоже на такое способна? И могу ли доверять тому, кто способен?

Я моргнула, и все исчезло.

– Странная иллюзия, – неуверенно пробормотала я.

– Это не иллюзия, – надтреснутым голосом отозвался Амар. – Разве не обещал я тебе власть тысячи королей?

Он прошелся по мраморному полу, еще мгновение назад залитому водами океана. В углу беспомощно трепыхалась серая рыбка, ступни Амара влажно блестели. Он замер передо мной, лихорадочно сверкая глазами. Даже сквозь пелену гнева я все равно не могла отвести от него взгляд.

– Ты и я – нижний и верхний пределы нашей империи. – Голос Амара одновременно был жестким и отчаянным, умоляющим и безжалостным. – Мы можем прокладывать пути через вселенную и требовать всего, чего пожелаем. Нам нужно лишь делиться друг с другом. Неужели ты не видишь?

– Я вижу лишь твою силу, – ответила я, – и ни капли собственной. Вижу лишь свои слова и ожидания против жалких крох того, что ты решаешь мне открыть…